Традиция шиптарского сепаратизма в Косово и Метохии возникает сразу после окончания Первой балканской войны и молниеносного освобождения этой части Старой Сербии (Рашка, Македония и Косово и Метохия) от почти полутысячелетней власти азиатских оккупантов – оттоманских турок, державших Косово и Метохию под своей властью с 1455 года, когда они заняли Ново Брдо и до осени 1912 года, когда свою древнюю область окончательно освободила армия Королевства Сербия и включила ее в состав Сербии, то есть туда, куда Косово и Метохия относится по закону и по правде Божьей. Однако, во время оттоманской оккупации КиМ на территории Старой Сербии появляются еще одни оккупанты – кавказские албанцы (нынешний Дагестан), которые через Аравию и Сицилию в 1043 пришли на территорию нынешней центральной балканской Албании, а с начала 18-го века при подстрекательстве оттоманских властей переселялись на земли Косово и Метохии, вытесняя, терроризируя и изгоняя сербское население с их земли.
Точно известно, на основании старинных грамот и прочих архивных документов из сербского средневековья, а также первого оттоманского кадастра – книги по налоговым сборам от1455 года, что в процентном отношении албанское население Косово и Метохии было чрезвычайно мало и составляло всего 2% и то в основном в районе Джаковицы. Однако благодаря систематическому террору над старожилами, этническая структура в КиМ к 1912 году настолько изменилась, что по первой переписи после реинтеграции КиМ в Сербию в этой части Старой Сербии проживало целых 50% шиптаров (в большей части мусульмане). Таким образом, за 300 лет бывшая центральная часть сербской национальной державы была наполовину этнически очищена. Оставалось лишь очистить вторую половину.
В этом контексте возвращение Косово и Метохии в состав Сербии представляло смертельный удар для албанцев в плане реализации их великоалбанских национальных планов, ясно сформулированных так называемой Первой Призренской Лигой в 1878 году, которой все албанцы до сих пор придерживаются как альфы и омеги их национальной политики. Меняются только союзники в соответствии с временным геополитическим положением в регионе и вокруг него: турки, австро-венгры, итальянцы, немцы, коммунисты, НАТО…
Впервые в своей истории балканские албанцы получили огромную державу, о которой мечтали еще со времен Первой Призренской Лиги в подарок на блюдечке от Муссолини и сразу после принятия подарка принялись очищать Косово от его истинных хозяев – сербов. Тогда в марионеточной Великой Албании Муссолини оказалось почти все Косово, кроме северной части по двум причинам, во-первых там, как и сейчас, не было албанцев, а во-вторых немцы взяли себе рудник Трепча и северную часть Косово, связанную с Трепчей, ради эксплуатации рудника. Так что Тито после 1945 года сделал то, чего не смог даже Муссолини – включил и северное Косово в состав второго независимого албанского государства на Балканах – так называемого Автономного края Косово и Метохия, чтобы и эта, абсолютно сербская область Космета, вместе с остатком этой части Старой Сербии после смерти Энвера Ходжи отошла Великой Албании. До того, чтобы подарить всю территорию Косово и Метохии Великой Албании Энвера Ходжи сразу после войны не дошло лишь по одной причине – Ходжа встал на сторону Сталина, а не Тито после Резолюции Информбюро от 28 июня 1948 года. Потом ждали, чтобы Ходжа умер первым, чтобы после этого реализовать довоенные и военные планы КПЮ по Косово и Метохии, но судьба решила так, что первым умер Тито, хотя за свое 35-летнее правление он сделал все для того, чтобы Косово и Метохия оказалось фактически отделено от Сербии и при первом удобном случае было присоединено к Албании. Поэтому не стоит удивляться тому, что через год после смерти Тито в 1981 году албанцы открыто и массово вышли на улицы, чтобы потребовать выполнения обещаний, которые в итоге вместо Тито исполнил Билл Клинтон.
Корни титовского сепаратизма косовскометохийских албанцев находятся в решениях так называемой Буянской конференции конца 1943-начала 1944 года. Эта конференция в селе Буян на территории северной Албании продолжалась три дня (на день больше Второго заседании АВНОЮ), с 31 декабря 1943 по 2 января 1944 года и фактически представляла албанский ответ на решения коммунистов в Яйце. Напомним, что в Яйце коммунисты приняли решение о создании после войны Федеративной Народной республики Югославия, состоящей из шести федеральных единиц, две из которых (Черногория и Македония) в этно-национальном смысле прямо отторгались от Сербии и сербов, а с другой стороны создавались великая Хорватия и Словения.
Яицкими решениями АВНОЮ Тито во всяком случае установило послевоенные границы Югославии в которые формально входило и Косово и Метохия, албанцам срочно нужно было отменить это некой своей конференцией, где на основании народной воли, как косметских, так и албанских шиптаров границы послевоенной Югославии были бы перекроены в пользу Албании. Так и была проведена конференция в Буяне, участие в которой принимали «народные делегаты» из Албании и Космета, из 49 делегатов Космет представляло всего семь, возглавлял косметскую делегацию Павле Йовичевич. Стоит привлечь внимание к присутствию нескольких косовских неалбанцев – сербы и один бошняк, что формально придавало Буянским решениям мультиэтнический характер. По тем же мультэтнческим причинам на флаге самопровозглашенной Республики Косово шесть звезд, символизирующие шесть основных этнических групп в Космете, хотя все неалбанцы после июня 1999 года были изгнаны ( поговаривают, что эти шесть звезд обозначают территории, на которые шиптары претендуют в рамках проекта Великой Албании).
Сепаратистскому заседанию в Буяне предшествовали и определенные идейно-технические приготовления, в ноябре на заседании на Шар Планине было решено переименовать «Областной комитет КПЮ по Косово и Метохии» в «Краевой комитет КПЮ по Косово и Дукаджину». Таким образом, статус Комета в рамках послевоенной федеральной единицы Сербия заранее повышался от области до края, несомненно в большей степени независимого и более выгодного для сецессии. Чьим именно станет Космет становилось понятно по решению о перемене названия его части вековой сербской Метохии в никогда не существовавший шиптарский Дукаджин, представлявший собой пограничную с Косметом территорию в северной Албании, но никогда не относившийся к непосредственно территории Метохии. Формальной причиной переименования Метохии в шиптарский Дукаджин было то, что этот топоним имеет религиозно-церковный контекст, а новая Югославия строилась на рационально-атеистических основах.
Однако, подобных переименований религиозных топонимов в «атеистические» не практиковалось в католических Словении и Хорватии, так хорватские Крижевцы никто и н подумал переименовать в какой-нибудь атеистический топоним с венгерской лексической коннотацией. Подобную политику уничтожения религиозных топонимов проводил албанский лидер Энвер Ходжа, провозгласивший в 1967 году Албанию первым атеистическим государством в мире. Тогда были сменены многие топонимы, а также множество имен и фамилий с религиозной коннотацией правда в основном греческо-православной и практически никогда албанско-мусульманской. Во всяком случае переименованием сербской Метохии в шиптарский Дукаджин стиралась государственная граница между Югославией и Албанией и указывалось направление решения косметского вопроса.
В духе сецессии Космета от Сербии на ноябрьском шарпланинском заседании в 1943 году были основаны Главный штаб Народно-освободительной борьбы Косово и Дукаджина, Краевой комитет КПЮ по Косово и Дукаджину, Областной комитет КПЮ по Дукаджину и Областной комитет КПЮ по Косово, при том, что Коммунистической Партии Сербии не существовало, она была создана только после окончания войны в мае 1945, а до этого существовал Краевой комитет КПЮ по Сербии во главе с первым секретарем Благойе Нешковичем. Во всех остальных федеральных единицах титовской Югославии уже были свои коммунистические партии, так что во время войны своей коммунистической партии не было только у Сербии, что показывает ее подчиненное положение по отношении к остальным запланированным федеральным единицам и уравнивает по положению с Косово и Метохии, из чего можно сделать вывод, что Космет изначально не задумывался как часть Сербии.
Решения Буянской конференции, как и принято у коммунистов, были заранее записаны и утверждены и в Буяне необходимо было лишь формально проголосовать за отделение Косово и Метохии, как от будущей федеральной единицы Сербия, так и от всей титовской Югославии. Уже в первый день партизанской конференции, 31 декабря была принята заранее подготовленная «Буянская резолюция», первый параграф которой дословно звучал так:
«Косово и Метохия – край, населенный большей частью шиптарским народом, который как всегда, так и сегодня хочет объединиться с Шипнией (Албанией). Потому мы ощущаем обязанность указать правильный путь, которым должен пойти шиптарский народ, чтобы осуществить свои стремления. Единственный путь к тому, чтобы шиптары Косово и Метохии объединились с Шипнией – совместная борьба, вместе с остальными народами Югославии против оккупантов и их прислужников. Так как это единственный путь завоевать свободу, когда все народы, в том числе и шиптары смогут решать о своей судьбе с правом на самоопределение вплоть до отсоединения»
Смысл этого вступительного и важнейшего параграфа совершенно понятен, но нужно
обратить внимание и на нюансы. Утверждается, что в указанный момент Космет населен преимущественно шиптарами, то есть на конец 1943 – начало 1944 года, что представляет собой верификацию албанско-балистских преступлений против сербов. Так как известно, что перед войной, несмотря на трехвековой террор над сербами, сербов и албанцев в крае было поровну, а после войны этот баланс поменялся в пользу албанцев за счет ликвидации около 25 000 сербов, изгнания 100 000 сербов и переселения 200 000 албанцев из Албании, то получается, что Буянская резолюция в этом контексте признавала status quo, так же как и решения Второго заседания АВНОЮ легализовали хорватско-бошняцкий этноцид над сербами через пропаганду политики совместной жизни в новой Югославии под лозунгами «братства и единства». Кроме того, открыто говорилось, что цель всех шиптар Космета, в том числе и тех немногих из них, кто сражался в отрядах Тито – аншлюс Косово и Метохии со стороны соседней Албании на основании ленинского лозунга о самоопределении вплоть до отсоединения.
Стоит обратить внимание и на тот момент, когда была организована конференция в Буяне – после капитуляции Италии (сентябрь 1943) и Тегеранской конференции, в конце 1943 уже было совершенно понятно кто выиграет войн, а кто проиграет, так что усташам и баллистам было важно перевести представителей своих народов в лагерь победителей, чтобы легализовать события первой половины войны, когда вода лилась на их мельницу. В конкретном случае Буяна легализация мусолиниевской и гитлеровской Великой Албании проводилась путем включения шиптар в Народно-освободительную борьбу Тито в конце войны, чтобы затем как формально часть антигитлеровской коалиции использовать свое право на самоопределение демократическим путем.
Как до, так и после Буянской конференции было известно, что «буянские» позиции открыто поддерживает Энвер Ходжа, которого Тито материально и военно поддерживал вплоть до Резолюции Информбюро от 1948 года. То, что «буянские» планы о разрушении Сербии совпадали с косметской политикой Тито показывает и тот факт, что никто и никогда со стороны партизан-коммунистов и их органов власти не осуждал решения Буянской конференции, хотя до распада СФРЮ для этого было достаточно времени. Титовская «машинерия» «братства и единства» работала на полных парах и давила всех, кто «нарушал добрососедские отношения в многонациональных районах» и по этим причинам титовская Народная Скупщина Сербии сразу после войны приняла решение о запрет на возвращение изгнанных из Косово и Метохии сербов в свои дома, на свою землю.
После принятия Резолюции в Буяне необходимо было подписать этот сепаратистский акт. Из 49 участников конференции в качестве «народных депутатов» только один этого не сделал – серб Симо Васильевич, известный торговец из царского Призрена, после войны, видимо в наказание за нарушение партийной дисциплины, оказавшийся на обочине жизни. Тот факт, что политическое руководство титовской Сербии была национально обезглавлено и малодушно показывает тот факт, что Сербия уважала решения, принятые в Буяне и участников Буянской конференции (кроме васильевича) и на празднование сорокалетия Буянской конференции (31 декабря 1983, после шиптарских сепаратистских демонстраций 1981 года) Белград направил официальную республиканскую делегацию.
Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы, к примеру официальная Венгрия, коммунистическая или посткоммунистическая торжественно отмечала подписание Трианонского мирного договора с военным парадом в Будапешете на Площади Героев?! (Трианонский мирный договор был заключён между странами-победительницами в Первой мировой войне и потерпевшей поражение Венгрией. Подписан 4 июня 1920 года. По Трианонскому договору Венгрия лишилась 2/3 территории и населения (в том числе 3 миллионов этнических венгров)).
Нет и не услышите.
