Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/30.1.2012/

Ламартин о 15 тысячах черепов в Челе Куле



     В 2009 году серией торжественных мероприятий было отмечено 200-летие битвы на Чегаре, одного из наиболее значимых событий Первого сербского восстания. Вкратце вспомнив потрясающие подвиги героев воеводы Синджелича, я хотел бы представить некоторую новую информацию, которая либо плохо известна, либо не известна вообще нашему народу, и даже в профессиональных кругах. А именно, мы стали свидетелями какой-то странной тенденции, когда все чаще выдумываются или преувеличиваются злодеяния со стороны сербов, при этом повторяется ложь и неправда, уменьшающие число наших жертв, убитых или уничтоженных в систематическом геноциде, которому подвергся наш народ. В этом контексте и была написана эта статья, в частности, чтобы узнать правду о количестве сербских черепов, замурованных в Челе Кулу, которая и по сей день является примером варварства и зверства конкретного народа, его государства и правительства.

     


     Речь идет о числе черепов, замурованных в известной башне Челе Кула, о чем писал в своей книге «Путь на Восток» в разделе «Заметки о Сербии» известный французский писатель, поэт и академик Альфонс де Ламартин. Благодаря этой книге, Европа впервые спустя 24 года после воздвижения этой башни узнала о существовании столь чудовищного памятника. А именно, возвращаясь в 1833 году из Константинополя, через Ниш, в Сербию, Ламартин увидел широкую белую башню, возвышающуюся посреди равнины, в сторону которой он и направился. Относительно этой башни он записал следующее:

     «Тропа привела меня туда; я подошел к ней поближе и, передав пришедшему со мной турецкому ребенку своего коня, присел в тени башни, чтобы немного отдохнуть. И, усевшись, я поднял глаза, чтобы посмотреть на этот памятник, стены которого, как мне показалось сначала, были сделаны из мрамора или белого камня, на самом деле были сложены из ровных слоев человеческих черепов. Эти черепа и человеческие лица, с содранной кожей и побелевшие от дождя и солнца; может быть пятнадцать-двадцать тысяч; слегка смазанные раствором, образовали целую арку (выделение Р. Р.), закрывающую меня от солнца; на некоторых еще остались волосы, развевающиеся на ветру подобно лишайнику или мху; сильный и свежий ветер дул с гор и, проникая в многочисленные пустоты лиц и черепов, выносил из них жалкий и печальный свист. Не было никого, кто бы мог объяснить мне этот дикий памятник….. Несколько турецких всадников, которые приехали из Ниша, сказали мне, что это головы 15 000 сербов, которых паша убил во время последнего сербского восстания…. Взглядом и сердцем я поприветствовал останки этих героев, чьи отрубленные головы стали надгробием их родины. Сербия, в которую мы войдем, сейчас свободна и песни свободы и прославления отдаются эхом в башне сербов, которые умерли за свою землю. Скоро и Ниш будет принадлежать им. Пусть они сохранят этот памятник: он научит их детей, чего стоит независимость одного народа, показывая им, какой ценой их отцы купили ее…» (см.: Р. Дамьянович, Н. Томич, С. Чопич, Сербия – сербский народ, сербские земли, сербская духовность в трудах зарубежных авторов, Итака, Белград, 1997, с. 162). Так записал в своем дневнике Альфонс де Ламартин в июне 1833 года.

     В нашей литературе и в простых пояснениях относительно количества черепов тех чегарских героев говорится о 952 головах (или 956 головах), но никак не о 15-20 000 головах, о чем повествует Ламартин. Важно напомнить, что турки на Чегаре понесли серьезные потери, поэтому из мести они не только отрубили головы наших героев, но и давали награду за каждую отрубленную сербскую голову, которые в Нише скупали за небольшую цену. Особенно в этих убийствах по сербским селам отличились албанцы, которые врывались в сербские дома, хватали и убивали наших людей, чтобы их отсеченные головы продать в Нише туркам.

     Таким образом, было собрано 15 000 (а может быть и больше) голов, из которых, вероятно и была сделана своего рода турецкая «триумфальная арка возмездия» свободного типа, в шесть колонн по их архитектурной специфике. Как весьма ясно говорит Ламартин, из этих черепов была образована арка, заслоняющая от солнца, и это действительно был такой объект, который со временем разрушился, оставив после себя только одну из тех колонн как символ ужаса и уникального олицетворения дикости и бесчестия турецкого войска.

     Между тем, когда упоминается это число замурованных черепов согласно Ламартину, тут же дается «оправдание», что из какого-то «чувства романтизма» цифра была преувеличена. Это объяснение кажется неубедительным прежде всего из-за того, что речь идет не о преувеличении, скажем, в один-два раза, а о разнице в 15-20 раз. Это никак не может быть результатом его романтического преувеличения, особенно, когда эти данные о числе замурованных черепов подтвердили и турки, сопровождающие Ламартина. С другой стороны, надо иметь в виду традиционно хорошие отношения между Турцией и Францией и, на основе этого, возможность договоренности о дополнительном снижении числа убитых сербов, чьи черепа были встроены в башню, через эти объяснения о чрезмерном романтическом энтузиазме Альфреда де Ламартина.

     В то же время, нужно иметь в виду существование немалого заблуждения относительно якобы глубоких, традиционно добрых и плодородных отношений Княжества, а далее Королевства Сербии с Францией. Здесь следует отметить следующие примеры, подтверждающие это. Достаточно напомнить о тех артиллерийских снарядах французского производства, которые сербская армия ждала перед началом наступления в Колубарской битве, но которые неслучайно, были толще на 2 мм так, что не могли быть использованы. В срочном порядке эти боеприпасы были возвращены в Ниш на доработку, после чего снова были возвращены на фронт к предстоящей битве. Франция также предлагала Болгарии всю Восточную Сербию только за то, чтобы она перешла на сторону Антанты. Более ярким примером негативного отношения был тот факт, что Франция вообще не хотела спасать измотанную и обессиленную сербскую армию после ее отступления через Албанию и выхода к Адриатическому морю, пока русский царь Николай II не пригрозил, что подпишет сепаратный мир с Германией, если сербскую армию не перевезут на территорию Греции, острова Корфу и Видо. Во время прорыва Салоникского фронта и освободительного наступления славного сербского войска, французы делали все, чтобы замедлить это наступление, с одной целью, чтобы было больше времени организовать оборону германских и болгарских войск, которые отступали перед нашей армией. Таким образом, наша армия несла больше потерь, снизила силу атаки и оказалась бы в ситуации, когда было сложен реализовать свои планы и операции, обеспечивая французским войскам более широкое участие и возможные дополнительные и другие дивиденды за освобождение Сербии и других сербских и югославских территорий. Следует напомнить, что до сих пор не было дано объяснение убийству нашего короля Александра Караджорджевича в Марселе, а все соответствующие документы, связанные с этим убийством, были отправлены в архив. Кроме того, после окончания Первой мировой войны, Франция выставила сербской власти счет, который в шесть раз превышал точный подсчет купленного оружия, военной техники и других видов помощи, тогда наше правительство все учитывало. После претензий и возражений нашего правительства, счет был кое-как уменьшен, но все равно наше государство было вынуждено заплатить в три раза больше от реальной цены. В новейшем периоде, следует отметить, что Франция сильно преуспела в демонизации сербского народа накануне агрессии НАТО против Югославии. Следовательно, о том, что у Ламартина якобы было некое романтическое увлечение и нереальные оценки, не может быть и речи. Все он точно описал.

     Мы должны сделать все, чтобы получить ответ по мотивам, причинам и числу убитых сербов в этом и многих других случаях. Потому что, когда мы не ценим свои жертвы, страдания, борьбу и успехи, то нереально ждать от других, что они будут уважать нас. Это особенно опасно тем, что таким небрежным отношением к своим жертвам мы в определенной степени выступаем заодно со своими врагами, и посредством некой невидимой духовной силы навлекаем проклятие на свои жизни, возможности, неудачи и проблемы.

     Немаловажно то, что Митхад-паша, который управлял нишским пашалуком во второй половине 19 века, хотел разрушить Челе Кулу, но турки Ниша выступили против. Нынешние остатки Челе Кулы, с 58-ю черепами бережно хранятся, чему особое внимание уделяет нишский Народный музей и весь город.

     

     Перевод сайта right-world.net статьи доктора Раде С. Н. Раича