У него была прибыльная менеджерская работа, но он бросил все и отозвался на свое призвание, на высшем уровне объединив ремесленное и сакральное, практическое и эстетическое. Мир металла, дополненный важностью и символикой драгоценных камней, он возвысил до причастного. Красотой его очистил от тленности и греха. Под благородными кружевами он возродил смысл украшения. Не повторяясь, он никогда не создал два тождественных изделия. Его произведения находятся в храмах порядка десяти стран, даже в Храме Рождества Христова в Вифлееме.
Во времена (пост)модерна почти совсем забыт древний вид искусства. Скань, филигрань, декоративная работа с шариками и листами из серебра, золота или иного металла, существовала еще в античности. Ее применяли на Дальнем востоке, в Византии, а на Западе в особенности во времена Каролингов и романского стиля, причем не только для украшений. Позабытое искусство неожиданно вернул на сцену умелец из города Кралево, в первую очередь работающий для православной церкви.
Поражает уже беглый обзор изделий, изготовляемых Гораном Ристовичем в ателье «Филигрань Покимица». Его опус охватывает мощевики (серебряные или в серебряной оправе), церковную утварь (чаши, лампады, кадильницы...), напрестольные, наперсные, нательные и ручные кресты, оклады для икон и Евангелий, панагии, жезлы, посохи, медальоны, медали, церковные ордена, украшения (броши, кольца, браслеты, серьги, запонки и брелки), а также занимается реставрацией.
Ристович полностью восстановил древний вид искусства, позабытый у нас еще в 60-е годы ХХ века. В работе с драгоценными металлами он применяет природные формы – цветки, спирали, завитушки, розочки, круги, листья и плоды, подчеркивая детали, всегда давая материалу следовать естественному направлению при сгибе. Базируя свое творчество на античной, классической и традиционной эстетике и символике, в нем развилось превосходное чутье вписанной в целое детали. Его изящные и ценные изделия, в которых проявляется чувство меры, напоминают знаменитые изделия мастеров из г. Призрен (Косово и Метохия). Утонченность материалов и изготовления, естественность органичной красоты, отличаются от нынешней технолого-утопической эстетики некрасивого. Он создает во времена когда забыли об орнаменте, изяществе и украшении как элементах чуткости и человечности.
Никогда не повторяясь, Ристович лишь следует естественной логике формы и материала во внешне хрупких, кружевных, но прочных изделиях. Мир металла, дополненный важностью и символикой драгоценных камней, он возвысил до сакрального и евхаристического, красотой очищая его от грешного.
ВО СЛАВУ ОРНАМЕНТА
В противоположность венскому архитектору Адольфу Лоосу, провозгласившему орнамент преступлением, программой модернизма считавшему разрушение всего здания истории стилей, Ристович возвышает орнамент. Как доказал британец Ричард Глейзир в Пособии по орнаменту, перепечатываемом с 1899 г. поныне, всю историю искусств, в особенности прикладных, невозможно понять без орнаментального влияния. Лишь в двадцатом веке произошли обеднение и полный отказ од многовекового стилевого богатства.
Осознавая опасность от упрощенного дизайна, делающего квартиры однообразными и похожими на больницы и мясные лавки, и сводящего предметы к основным геометрическим формам, Горан Ристович возобновил древние знания в первоначальном смысле. Дизайн (пост)модерна превратился в коммерческую халтуру, в то, что архитекторы и дизайнеры, первопроходцы модернизма, увидели в орнаментике. Идеи данного художника, художественное устремление и умение направлены на создание священных изделий, являющихся не несовременными а вечными, принадлежащих к совершенно иной сфере мышления и деятельности, чем модерн – сфере божественного. Имея чистое сердце и душу, он создает ибо любит создавать. Свой дар он преподносит не мертвым и обманчивым, вечно меняющимся идеям, а Богу и людям.
Ристович и его помощники сочетают работу золотых и серебряных дел мастера, резчика по дереву, иконописца и каменотеса. Изготовленные им украшения имеют церковные, а церковная утварь народные мотивы. Появляются и природные символы, такие как пчела, бабочка, цветок, но и розетта с церковных фасадов. Он возродил сербско-византийский стиль, и не отказывается выполнять также светские предметы, ведь иначе не вернуть филигрань.
Отечественные и зарубежные заказчики утверждают, что его произведениям присущи индивидуальность и неповторимость. Они отличаются от общепринятого способа выполнения в мастерских, рутинного и без много вдохновения и созидательного усовершенствования. Речь идет о деятельности, принадлежащей к жизненному стилю древних мастеров, времени гильдий и цехов, когда большие знатоки занимались рукоделием, времени когда работа была радостью. После Ристовича остается материальный след, который может веками излучать красоту. В мастерской города Кралево встретились одаренность и усердие, собранность и преданность делу. Он является одним из лишь трех-четырех худжников в Сербии, занимающихся данным видом прикладного искусства, но на Балканах и в мире нет ему равного, судя по доверенным ему и выполненным им произведениям для важнейших христианских храмов. Наши нынешние золотых дел мастера преимущественно являются торговцами, продающими заграничные украшения, причем многие даже не занимаются ремонтом изделий. Подвиг Ристовича лишь увеличивает то, что он, совсем самостоятельно работая, без учителей, собственным трудом, учась из литературы и реставрируя старые изделия, возобновил филигрань на высшем уровне, во времена его исчезновения возродив забытое искусство. Он также создал хороший сайт на нескольких языках с сотнями фотографий своих изделий, а также специальными и теологическими текстами о сути дела, которым занимается. Редко где читатель может получить подобную информацию о православной эстетике, символике драгоценных камней и истории церковной утвари с точки зрения прикладного искусства.
БОЖЕСТВЕННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ТРУДА
Ристович – редкое явление, художник, объединивший на высшем уровне ремесленное и сакральное, деловое и верующее, практическое и эстетическое. Творчество его и ему подобных теперь приобретает особую ценность. Ныне человеческий труд обесценен, ремесла умирают в потоке промышленной продукции, некачественной но дешевой. В особенности исчезают в Сербии, власти которой ведут крестовый поход против ремесленников и мелких предпринимателей, в отличие от большинства европейских стран, где древние и редкие ремесла на государственном уровне защищены.
В мастерской «Филигрань Покимица» восстановлен благородный смысл, божественное измерение труда, служение мастера более высоким целям, чем ежедневное существование или чрезмерное обогащение. Его работа имеет сакральное значение, напоминая о былых ценностях и неисчерпаемых возможностях в том, что правильно делается. Не следует забывать, что Якоб Беме, величайший мыслитель Возрождения, в частной жизни был сапожником. Возможно, даже больше, чем доверие в духовную и материальную ценность ручной работы, в мастерской «Покимица» возвращена вера в прикладное искусство. Во времена когда создаются бесчисленные псевдопредметы, лжеобъекты для ложных, искусственных, рыночно направленных потребностей, когда бесчисленные предметы ежедневно оказываются на помойке, а мусор становится большей проблемой чем вода, пища и энергоносители, так как предметы создаются для определенного короткого срока годности, чем не уважается природа как божье творение, один серебряных дел мастер дерзнул создавать для вечности, для блеска и красоты, для Бога и Христа.
Мастера Покимицу не занимает никакое иное развитие кроме духовного, им созданный мир не окажется на помойке и не сгниет. Возможно, он даже не получает соответствующую оплату за свой труд, ибо достойное вознаграждение ему могут отдать не люди, а Бог. Следует упомянуть, что Ристович филигранью стал заниматься как призванием, оставив хорошо отлаженную и прибыльную работу менеджера, или – как монахи сказали бы – своевременно спас душу.
Произведения Покимицы симметричны и центричны, как выражения божественной прочности и постоянства. В них слиты божественные энергии, посредством личной одаренности, усовершенствования и любви, ценностью духовного подвига.
В марте 2011 г. в церкви Спаса монастыря Жича освящен и отправлен в Храм Рождества Христова в Вифлееме особо выполненный напрестольный крест, как приношение Сербской православной церкви и ее верующих величайшей христианской святыне. Сербский крест из мастерской «Филигрань Покимица», высотой шестьдесят пять и шириной тридцать сантиметров, превосходит подобные современные христианские реликвии. По кромке креста, изготовление которого длилось два года, выгравирована надпись на церковнославянском, сербском, греческом и арабском языках: «Богу вышнему и Храму Рождества Христова в Вифлееме, от сербского рода».
Произведения Покимицы находятся в храмах и монастырях Сербии, Афона, Греции, России, Украины, Франции и США. Величайшая почесть для Сербии получена из Храма Рождества Христова в Вифлееме, святейшего места для христиан (наряду с Храмом Гроба Господня в Иерусалиме). По завершении двух лампад для знаменитой иконы Богородицы Вифлеемской, единственной иконы с улыбающейся Богородицей, и для иконы Святого Николая, Покимица выполнил девятнадцать лампад, установленных над Вифлеемской звездой и на потолке святой пещеры. Упомянутый напрестольный крест для того же храма, окаймленный позолоченной серебряной филигранью, с зеленым агатом и жемчугом, несет в себе частицу настоящего деревянного Честного креста, на котором распят Иисус Христос. Лишь про данную частицу, величайшую реликвию для христиан, в Святой земле точно известно, что она подлинная.
Имя и скрытые детали
Свое ателье, «Покимица», он назвал по старой семейной фамилии. Привлекая древность, он изделиям придает торжественное, литургическое, церковное и дарственное свойство. Среди нескольких тысяч выполненных им издлеий не отыскать двух тождественных. Большое внимание он посвящает и снаружи незаметным деталям; священники с удивлением отыскивают их лишь после внимательного осмотра.
Печать личности
В православии ценят личностный момент, человечность в созидании, поэтому и данные изделия несут след руки мастера и неповторимый отпечаток его личности. Незначительная асимметричность и неправильность (но не ошибка) придают им жизненность, выражая скромность художника, знающего, что совершенство недостижимо.
Наподобие средневековых мастеров
Соблюдая канонические правила, не являющиеся строгими и жесткими, а оставляющие много свободы, художник не ставит свою подпись. Он остается безымянным, наподобие средневековых иконописцев, фрескописцев, дьяков, плотников и каменотесов. Редким исключением является большая лампада для Жичи, где именем участвует в славе и хвале монастырю: «Оправа раба божьего серебряных дел мастера Горана Ристовича» .
