Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/4.6.2015/

Русские добровольцы на Балканах

Источник: город томск

Общие сведения

"Среднестатистический" русский доброволец - это человек с незаконченным высшим образованием, как правило неплохо разбирающийся в сути происходящих событий, часто - с какой-то бытовой или личной неустроенностью в жизни. Доля криминалитета, вопреки частым обвинениям прессы, была крайне мала. Там было много ярких личностей, вследствие чего отряды большей численности были неустойчивы и поэтому распадались. Никаких "рэмбо" среди добровольцев не было - так, обычные парни, среднего роста и телосложения. Все добровольцы были одеты в разномастный камуфляж. Кто в видавшем виды югославском пятицветном камуфляже. Однако в основном старались привезти с собой из России российский.
Типичный русский отряд в Боснии - это группа в 7-15 человек во главе с опытным бойцом, вокруг которого группируются остальные.
Следует сразу оговориться, что меркантильный мотив никогда не фигурировал среди добровольцев. Зарплаты русских добровольцев, равно как и сербских бойцов, не хватало даже на сигареты. Лишь в начале 1993 года сербские общины двух городов (Вишеграда и Горажде) доплачивали добровольцам сверх обычных 10-20 немецких марок в месяц, убедившись в их реальной боевой эффективности. 
Для тех, кто решился ехать в Боснию, процесс выезда представлял определения трудности. В России существовало несколько активистов, которые в конце 1992 года взялись сколачивать отряды добровольцев и казаков для их отправки в Боснию на срок в два месяца по приглашению Вишеградской и Горажданской общин. Ядро выехавших в конце 1992 - начале 1993 гг. составили ветераны Приднестровья. Именно этот конфликт сплотил добровольцев в отряды. Многие только в Приднестровье впервые взяли автомат в руки.
Русские отряды, подчинённые сербскому командованию, использовались на самых тяжёлых участках как ударные единицы: для прорыва обороны противника, разведки, диверсий и т. д. Конечно, несколько десятков добровольцев не делали «погоды» в войне, где воевали десятки тысяч солдат с обеих сторон. Однако само присутствие русских добровольцев воодушевляло сербов, которые видели в них представителей великой, могучей России, и, значит, сербы не одни воюют против всего мира за свою землю. У боснийских мусульман возникала тревога, переходящая в панику, при сербском наступлении, когда они узнавали, что против них воюют русские добровольцы
Добровольцы приняли своеобразный кодекс чести в этой войне. Не принимали участия в чистках местности от несербского населения, не истязали и не расстреливали пленных. И ни об одном не было сказано от сербов худого слова
Не хотелось бы идеализировать и сербскую сторону. Пока маячила надежда на скорую победу, добровольцев привечали. Тогда, кроме русских, приехало много болгар, греков. Президент Радован Караджич заявил, что Республика Сербская готова принять русских, подвергающихся дискриминации, гонениям в Прибалтике и других регионах бывшего СССР, предоставить им жилье. Когда же поражение стало фактом, когда своих-то стало негде расселять, власти корректно дали понять: заслуги - заслугами, награды - наградами, но пора и честь знать... Добровольцы, собирающиеся домой прикидывали, хватит ли на дорогу.
Всего в Отечественных войнах сербского народа с 1990 по 2001 год приняло участие примерно от 529 до 614 добровольцев из России, Болгарии, Греции, Румынии и других стран. При этом погибло около 40 человек.(данные требуют уточнения)

Сколько нас было?

Первые русские добровольцы в сербских вооруженных силах появились в 1991 году, с самого начала боевых действий в Хорватии. Это были русские люди, волей случая оказывавшиеся в районе боевых действий (рабочие, торговцы -«челноки»). Об их численности судить трудно, но сербы то и дело вспоминают про того или иного русского, перед войной торговавшего на местном рынке, а после ее начала ставшего добровольцем. Во время войны в Сербской Краине, по всей вероятности, не было организованных групп добровольцев, там они уже появились позднее, после перемирия с хорватами осенью 1991 года.     

     

Красными точками обозначены места дислокации русских добровольческих отрядов.

В 1992 и 1993 годах в республике Сербская Краина (РСК) было несколько групп добровольцев, которые были либо самоорганизованными, либо организовывались по инициативе и при участии сербов. В них были добровольцы с Урала по казачьей линии, несколько человек из Казахстана и Москвы. Общая численность этих групп составляла 20-30 человек*. Они находились в составе подразделений Аркана и Войска республики Сербская Краина (ВРСК). Из них же и был хорватами взят в плен один русский доброволец
После начала войны в Боснии и Герцеговине в апреле 1992 года первыми добровольцами в Войске республики Сербской (ВРС) тоже стали русские рабочие и «челноки». Летом 1992 года несколько групп добровольцев перебрались из РСК в Боснию. В то время все добровольцы вливались, как правило, в организацию «Белые орлы» Драгослава Бокана. Можно предположить, что в период с апреля до сентября 1992 года в Боснии побывало около 10-15 добровольцев.     

Летом 1992 года, когда стало очевидно, что война в Боснии становится затяжной, а международная изоляция сильно отражалась на моральном духе народа, сербы заняли новую позицию в отношении русских добровольцев.     

Они выделили значительные средства для организации прибытия в РС значительного количества добровольцев из России. Расчет, по всей видимости, был следующий — небольшие отряды добровольцев (5-10 человек) располагаются на наиболее важных участках фронта в Восточной Боснии и Герцеговине, т. е. в непосредственной близости границы с Сербией. Цель этих отрядов была одной — поднимать и поддерживать моральный дух сербов. Предположительно к этой операции были подключены сербы в рассеянии с их финансовыми средствами, возможно, даже югославские спецслужбы, руководившие операцией.     

     

Первым организатором с русской стороны стал известный Ярослав Ястребов. Он со своими подручными в основном через казачество искал добровольцев, организовывал их и отправлял небольшими группами (2-3 человека) в Югославию. В Белграде их встречал связной, по прозвищу Брада (Борода) и переправлял в РС. Таким образом были созданы 1-й и 2-й Русские Добровольческие Отряды (РДО). Первый насчитывал 10-15 человек,его ядро составляли питерцы, базировался в г. Требине, просуществовал с сентября по декабрь 1992 г. Время с конца осени 1992 до окончания весны 1993 стало своеобразным пиком действий русских в юго-восточной Боснии. В Вишеграде, городке с населением в несколько тысяч человек, 1-го ноября 1992 года был сформирован РДО-2, известный как "Царские волки". Костяком его стали ветераны приднестровских боев. А через пару дней они ушли в свою первую боевую операцию. Громкое, чуть странное название свое они с честью оправдали. Почему "царские"? Да потому, что в РДО были монархисты, и дрались добровольцы под имперским черно-желто-белым знаменем. Бойцы носили черные береты. Возглавил РДО-2 27-летний Александр Муравьев по прозвищу Ас. От типичного героя в нем не было ничего. Но именно он был легендой для русских добровольцев. Численность РДО-2 примерно была 15-20 человек. В разное время через него прошло по общим подсчетам до 50 человек.В дальнейшем после Муравьёва отрядом командовал майор-афганец, он был одним из лучших командиров за всю войну. В мае 1993 РДО-2 возглавил Михаил Трофимов — офицер, участник афганской войны, имевший за нее 2 Красных Звезды. Он погиб при попытке захвата «языка» в тылу противника Отряд завершил свое существование в ноябре 1993 года, знамя отряда сдано в музей Белградского подворья Русской Православной Церкви, где находится вместе со знаменами Белой Добровольческой Армии. За год своего существования отряд потерял 3 человека.В отряде, помимо русских добровольцев, были и болгары.(насчёт РДО-2 источники противоречат друг другу) В ноябре — декаре 1992 г. сложился в городе Скилани небольшой отряд Александрова, в его составе было 5-7 человек. В дальнейшем отряд перебрался из Восточной Боснии в регион Сараево. Там отряд распался после гибели его командира — это случилось в мае 1993 года. Осенью 1992 и зимой 1992-93 годов в РС действовали еще два небольших отряда в г. Миличи и в Боснии, в районе г. Коница в Герцеговине, их общая численность была 10-15 человек.     

Казачья эпопея в РС началась 2 января 1993 года. В этот день в город Вышеград прибыло большое подразделение казаков (до 50 человек). Позиция сербов в отношении русских добровольцев начала меняться после более чем успешных действий русских отрядов, особенно РДО-2. По всей вероятности, сербы сделали вывод, что русских целесообразнее использовать не для поднятия духа сербских воинов, но для решения сложных боевых задач, тем более, что готовились крупные операции против неприятельских группировок в г. Горажде и г. Сребренице. Руководствуясь этими соображениями, сербы значительно увеличили финансирование общих мер по приезду добровольцев, надеясь в первой половине 1993 года увеличить общую численность русских отрядов до 150 человек с дислокацией в городах Требине, Вышеграде и Скилане. Основные силы должны были находиться в Вышеграде 100-120 человек. Эта группировка состояла в основном из казаков, совместно со штурмовыми ротами 3 бригад ВРС (Вышеградская, Гораждинская, Рогатицкая), совершить мощный бросок вдоль реки Дрина к центру неприятельского анклава Горажды.     

Организацию прибытия казаков взяли на себя двое добровольцев из Казахстана. Действовали они в тесном сотрудничестве с руководством сербских добровольческих отрядов «Белые орлы». В первой казачьей полусотне казаки были с Дона, из Саратова, Москвы, кроме казаков были представители некоторых родолюбивых организаций России. Отряд этот воевал в Вышеграде 2 месяца, им командовали последовательно 3 походных атамана. Второй из них Геннадий Котов, казачий полковник из Волгодонска, погиб в феврале 1993 года. Атаман Геннадий Котов, безусловно, является одним из достойнейших командиров Русского Добровольческого Движения.
(о Котове и казаках будет отдельно чуть позже)     

     

К концу февраля 1993 года в Вышеград стали прибывать новые добровольцы, казаки среди них уже не составляли подавляющего большинства. В десятых числах марта 1993 года из остатков Второго РДО, 1-й казачьей полусотни и вновь прибывших добровольцев был сформирован 2-й объединенный РДО, его численность была около 35 человек. Командовали отрядом разные командиры, в основном казаки. Отряд просуществовал до мая 1993 года, он участвовал в отражении 2-х крупных нападений на укрепрайон горы Заглавак близ г. Вышеград.     

К лету 1993 года, кроме Второго РДО, который и сам уже находился в состоянии распада в связи с отсутствием командира, не осталось ни одного организованного отряда. Немало добровольцев, по одному, по двое находилось в составе сербских отрядов. Иногда эти добровольцы объединялись в небольшие отряды, такие как так называемые «Озренская бригада» (около 5 человек). К октябрю 1993 года, после окончательного распада Второго РДО, значительное количество добровольцев собралось в сараевском районе — Еврейское гробле. Там то в ноябре 1993 года был создан 3 РДО, его командиром стал бывший мичман морской пехоты Александр Шкрабов.Третий РДО базировался на юго-восточной окраине Сараево, входя в состав Новосараевского четнического отряда,участвовал в очень многих операциях, порой очень успешных — прорыв к г. Олово в декабре 1993 г., взятие фабрики оружия «Победа-Горажде» и т. д. Через этот отряд прошло очень много людей — от 60 до 80 человек. 3 РДО закончил свое существование к 1994 году, вскоре после гибели своего командира А. Шкрабова.
Летом 1994 года от РДО-3 откололась небольшая группа добровольцев и в сараевском районе Добрыня из них был создан небольшой отряд, который просуществовал до конца войны, которая закончилась в ноябре 1995 года. Через него прошло 10-15 человек.     

Осенью 1995 года начались широкомасштабные бои в центальной Боснии. Это было последнее наступление ВРС, целью которого было расчленить силы противника и победоносно закончить войну. Для этой цели на Нишичской возвышенности были сконцентрированы крупные силы, в их составе важнейшую роль играло штурмовое разведывательное подразделение центрального подчинения «Белые Волки» под командой Сержана Кнежавича. В это подразделение влились почти все добровольцы из РДО-3 и отряда в Добрыне. Отряд «Белые Волки» стал самым известным подразделением конца войны, собравшим русских добровольцев.     

Отряд «Белые Волки»

Подразделение базировалось в Олимпийском центре «Яхорина» в 20 км от Сараево. Оно успешно участвовало во многих известных операциях 1994-1995 годов. В его составе воевало примерно 50-80 русских добровольцев и около десятка болгар, греков, румын и т. д.     

Со второй половины 1993 года в Вышеград вернулось несколько казаков, они впоследствии стали основой небольшого русского отряда численностью около 5 человек.     

     

Осенью 1995 года группа добровольцев (7-10 человек) отделилась от отряда «Белые Волки» и перебралась в г. Власеницу, где вступила в отряд «Волки с Дрины», в котором и оставалась до конца войны. В том же городе Власеница в то время существовал небольшой до 10 человек отряд греческих добровольцев «Греческая гвардия». Несколько греков было также в отряде «Белые Волки» и у сербских четников в Сараево на Еврейском гробле.     

После начала боевых действий НАТО против СРЮ добровольцы из России устремились большим потоком на Косово. Добровольцев на Косово в 1999 году было примерно около 200 человек. При этом надо отметить очень значительный процент в этой группе был с Украины, почти половина. Добровольцы находились в самых разных уголках Косово, группами по 5-15 человек. Известно, что отряды находились в г. Рашка, недалеко от г. Дечани, а также на границе с Албанией. Известно, что в войне на Косово погибло двое русских добровольцев.     

Небольшая группа русских добровольцев примерно 7 человек появилась в Македонии в августе 2001 года, где успешно участвовала в боях против албанских сепаратистов.

Казаки в Сербии

Воспоминания полковника казачьих войск Виктора Заплатина — участника боев на территории Приднестровья, Абхазии и Боснии. Он рассказывает о создании и первых боях созданного в помощь православным сербам Боснии первого казачьего отряда. 
 До выхода в отставку Виктор Владимирович служил в 7-й дивизии ВДВ, был награжден российскими и зарубежными правительственными наградами. В Приднестровье он был старшим офицером батареи 82-мм минометов. В Абхазии — командиром батареи Д-44. В Восточной Боснии — командиром отряда (казачьего батальона). 
В настоящее время Виктор Заплатин — член правления и командир Отдельного отряда патрульной службы Московского городского казачьего общества — внесенной в Государственный Реестр столичной казачьей организации.

Одной из главных сил Русского Добровольческого Движения (РДД) на Балканах в его начальной фазе стало в начале 1990-х годов казачество, объединившее в своих рядах не только родовых казаков, но и активную часть русских людей, особенно тех, кто так или иначе был связан с силовыми структурами. 
Огромный потенциал казаков как реальной силы, участвующей в вооруженных конфликтах, выявили еще войны в Приднестровье, Абхазии и Нагорном Карабахе. Во второй половине 1992 года их помощь понадобилась и православным сербам. На тот момент другие российские патриотические военизированные организации были либо слабы и малоизвестны, либо вообще не считали помощь Сербии перспективным делом; это же относится и к большинству руководителей существовавших в то время казачьих организаций. Поэтому сбор и организация добровольцев велись обычно при прямом или косвенном участии рядовых казаков. Скажем, не был сформирован ни один отряд добровольцев Союза казачьих войск России и Зарубежья, как и других казачьих организаций, хотя всякие атаманы приезжали в Югославию — много говорили, рисовались, грозились ввести «десять тысяч казаков» на защиту братьев сербов. 
При этом, хотя среди первых добровольцев было немало казаков, первые добровольческие отряды напрямую не отождествляли себя с казачеством. Первый непосредственно казачий отряд появился в Республике Сербской 1 января 1993 года, организованно прибыв на территорию Югославии. Он формировался в Москве в ноябре-декабре 1992 года. За ним так и утвердилось название — «1-й Казачий». 
Вернувшись в Москву из Абхазии после ранения при штурме г. Гагры, на одном из патриотических мероприятий я познакомился с представителем Вышеградской Общины А.Загребовым, который и предложил мне сформировать отряд добровольцев-казаков. Мы выработали план, решив установить численность подразделения до 70 человек из казачьих регионов, соответственно выделенным Вышеградской общиной средствам. 
Наша встреча с Г.Котовым (погибшим потом в бою в Боснии) из Волгодонска определила судьбу многих казаков и отряда — это вместе с ним я отправился в Ростов-на-Дону, где встретил многих знакомых по Приднестровью и Абхазии — А.Шкуро, И.Мирошниченко и других. В «доме Парамонова», где комендантом был И.Мирошниченко, прошли первые собеседования с казаками. 
Помощь в подборе казаков-саратовцев оказал военком Саратова. Их всегда отличали высокая дисциплина и организованность. За подбор казаков в Москве, отвечал В.Желудков, значительную организационную работу проводил А.Багров. 
В конце ноября все казаки стали съезжаться в Москву, причем обозначилось достаточно технических проблем, начиная с паспортов, виз и кончая проживанием и пропитанием. Казаков с помощью атамана станицы Ховрино Н.Адамова поселили сначала в спортивном зале, затем перевели в общежитие, а после конфликта с местным ОВД им пришлось перебраться в один из монастырей, где, помогая по хозяйству, можно было дожидаться окончательного оформления документов для отправки в Боснию. 
В большинстве своем наши казаки оказались достойными представителями своих войск. Среди них было много кадровых военных с опытом боевых действий, 14 человек участвовали в Приднестровской войне. Перед отправкой казаки, участвовавшие в Приднестровской войне, получили заслуженные награды: крест «За Оборону Приднестровья». Выделялись некоей «самостийностью» 12 бойцов из состава Донского атаманского полка под командой М.Кузнецова, неформальным лидером которых был Максай (впоследствии умер при невыясненных обстоятельствах в России). Хотя некоторые из казаков, пробыв в Москве два месяца и устав от ожидания отправки, и ослабили дисциплину. 
Между тем в Вышеграде сербы уже начинали нервничать: куда делся Загребов, когда прибудут казаки? 
В конце декабря 1992 года, окончательно оформив туристический тур и запасясь документами, что в Югославию едет фольклорный ансамбль «Казачок», мы отправилась в путь. Отряд должен был на поезде попасть в Чехословакию, откуда на автобусе через несколько европейских стран в новогоднюю ночь прибыть в Белград и уже оттуда ехать местным автобусом. За две недели до этого были высланы квартирьерами в Вышеград два опытных казака — Виталий Валеев и Игорь Осипов, воевавшие еще в Приднестровье и Карабахе. 
Все было спланировано нами и нашими кураторами с сербской стороны весьма грамотно. Границу тогда пересекло около пятидесяти человек, все были одеты в гражданское платье, наличие казачьей формы в багаже объясняли фольклором (пришлось даже спеть на чехословацкой границе), а отсутствие денег в декларации тем, что будут даны концерты в Сербии. 
Было сразу определено, что общее руководство в Боснии будет осуществлять комендант Вышеграда, но сербы не смогут без моего согласия, как командира, использовать отряд ни в одной операции. Представителем сербской стороны и переводчиком при отряде был назначен А.Загребов, заместителем командира отряда Г.Котов, заместителем командира отряда по кошевой службе В.Камшилов. 
На самой границе Республики Сербской по просьбе сербов была выделена группа казаков под руководством М.Кузнецова для увеличения сил в районе города Скилани. Основная же часть отряда прибыла в Вышеград в три часа утра 1 января 1993 года. Мы сразу же разместились в одном из корпусов больничного центра в Околиште, на левом берегу Дрины. 
Больничный центр пустовал с начала войны, его пациенты были вывезены в Сербию. В декабре 1992 года Околишты, этот древний пригород Вышеграда, стал центром Вышеградского гарнизона. Здесь находились штаб, склады, размещались добровольцы из России и Сербии. Мы разместили личный состав в палатах-кубриках по 4-6 человек на первом и втором этажах. В кубриках кровати располагались как в один, так и в два яруса. Была оборудована комната для хранения оружия и боеприпасов, комната для хранения личных вещей, организована круглосуточная охрана. Сразу получили новую униформу — зимние комбинезоны довольно хорошего качества. Помимо автоматов Калашникова и пулемётов ПК югославского производства, казакам выделили гранатометы, снайперские винтовки, пистолеты (ТТ, «Скорпион»), оптические приборы, в том числе приборы ночного видения, а также БРДМ и зенитный комплекс «Прага». 
Питался казачий отряд в общей столовой гарнизона. Сербская тыловая служба выделяла сухой паек, в качестве дополнительного питания полагались консервы, картошка, сахар и т.д. С местным населением у казаков завязались самые дружеские отношения. Казаки были популярны в Вышеграде, их приглашали к себе домой, угощали и выказывали всяческое внимание. 
Уже начиная с 4 января 1993 г., действуя согласно схеме единой дислокации с сербами, отряд приступил к боевому патрулированию в горах на направлении Горажды, участвовал в засадах на «муслимские караваны», оборудовал оборонительные сооружения в Вышеграде. Отряду был придан постоянный проводник Марко, прекрасно знавший горы. Кроме того, с личным составом проводились занятия по действиям, тактике ведения боя в горах — проводил их Г.Котов, уделяя этому все свободное время. Был сформирован огневой взвод 82-мм минометов, боевой расчет на комплексе «Прага». 
Однако в штабе бригады нас постоянно просили об «акции» — то есть о проведении значительной в тактическом плане боевой операции. 
      
Твырковичи     

Взятие и удержание села Твырковичи стало самой успешной операцией на Востоке Боснии зимой-весной 1993 г., проведенной казаками (не считая рейда Руда с захватом 7 туннелей в горах, в котором также участвовали казаки). 
Овладев селом Твырковичи и прилегающей к нему долиной Ораховцы, сербские силы значительно улучшали бы своё положение при будущем штурме стратегически важного мусульманского села Джанкичи. Оно занимало выгодное положение, с одной стороны нависая над каньоном реки Дрина, что не давало сербам возможности наступать к большому городу Горажды, а с другой врезалось в Семечское плоскогорье, нарушая свободное сообщение между сербскими городами Вышеград и Рогатица. Сербы три раза уже пытались взять Твырковичи (небольшое старое село с мечетью и гарнизоном 300 человек), но понесли существенные потери. Ударная чета Бована, осуществлявшая штурм, сильно устала.  

После разведки мы решили, что казаки общей численностью около 40 штыков при огневой поддержке миномётного взвода 2 РДО, расположенного в лесном массиве северо-западнее Твырковичей, выдвигаются утром со стороны сербского села Кочарим по лесным тропам, подавляя огневое сопротивление на Твырковичи, и с ходу начинают штурм села, отвлекая основные силы мусульман. Огневым взводом РДО-2 командовал А.Мухарев («Ас»), мой старый знакомый еще с Приднестровья (по другому источнику он именуется Муравьёвым), старшим офицером был Э.Смирнов, ветеран Афганистана. 
После начала штурма сербская штурмовая чета Вышеградской бригады должна была атаковать позиции мусульманской пехоты в селе с юго-восточной стороны и помочь к вечеру полностью овладеть селом. Это была единственная сторона, не укрепленная дотами и усиленными огневыми точками, но полностью заминированная. «Муслимы» надеялись здесь на мины и на рельеф местности. «Протоптать» минное поле должен Марко — только по его следам отряд мог войти в село.     

Каждый боец хорошо знал общую и индивидуальную задачу. Тактика ведения боя в горах была отработаны нами не раз. К 2 часам мы выдвинулись к селу Кочарим, но тут не выдержали нервы у Марко, и нам был выделен новый проводник — Неделька. Немного позднее выдвинулась на свою позицию миномётная группа 2 РДО в сопровождении сербов. Впереди шла наиболее подготовленная ударная группа, в которой находились в основном ветераны различных войн. Офицер ВДВ И.Мирошниченко командовал 2 штурмовой группой, замыкала колонну группа прикрытия В.Валеева. 
Примерно в 5 часов, когда 1-я ударная группа из 12 человек совершенно незамеченной вошла на окраину Твырковичей, прозвучал глухой взрыв, затем поочередно еще два. Вынужденно нарушив радиомолчание, начал выяснение причины. Оказывается, сошел с натоптанного следа и подорвался на мине-«паштете» К.Ундров. Военврач С.Баталин, оказывая ему помощь, нарвался на «афганский вариант» расстановки мин и тоже подорвался, затем И.Мирошниченко, оказывая помощь им обоим, также подорвался на противопехотной мине. 
Но в селе было по-прежнему тихо. Я принял решение продолжить операцию, поскольку эффект внезапности еще не был потерян. Была занята часть села и часть лесистого склона, в мечети расположен наблюдательный пункт. Позиции, занятые ударной группой, были прекрасными — казаки как бы нависали над селом с северной стороны.     

В 6 часов «муслимы» зашевелились, началось движение по селу, и было решено открыть огонь. 2 расчета ПК, И.Мухина и В.Ганиевского, 3 снайпера, расчет комплекса «Оса» В.Камшилова буквально крошили выбегающих из домов «муслимов». Удачным выстрелом из «Мухи» А.Загребов попал в штабной дом, поджег его и уничтожил группу появившихся в проеме «муслимов». В это время Неделька, В.Алиев, С.Махонин, Г.Котов, Пришляк минировали мечеть и прилегающие к ним дома. Работал и взвод минометов 2-РДО — они находились в прямой видимости поля боя, выше в горах, радиосвязь была отличной, корректировка огня велась трассером на цель. 
В первые часы боя противник потерял не менее 80 человек и к 10 часам прекратил попытки контратаки; в эфире слышалось, что их окружили, они просили помощь и огневую поддержку из Джанкичей. По самому селу и по склону, где находились казаки, начали работать 120-мм миномёты. 
В 11 часов прямым попаданием мины был убит пулеметчик В.Ганиевский и проводник Неделька, подносивший боезапас, тяжело ранен И.Мухин. В складывающейся обстановке решить запланированную боевую задачу оказывалось значительно сложнее. Световой день заканчивался в 16 часов, а вспомогательного удара сербов все еще не было — их силы по неизвестной причине в бой вовремя не вступили. Между тем по рации передали, что на помощь «муслимам» идет отряд из Джанкичей.     

Контролируя огнем село, я принял решение отходить. Взорвав мечеть, поджегши ближайшие дома, взяв оружие, раненых и убитых, ударная группа начала трудный отход. При отходе отличился саратовец «Дед», который, прикрывая отход, из снайперской винтовки «Маузер» снял 5 «муслимов», и В.Камшилов, отработавший остаток боезапаса «Осы» по зашевелившимся врагам. 
При всех потерях задача операции была выполнена — казаки контролировали село весь световой день, нанеся урон «муслимам» до 100 человек. Были очевидны просчеты командования Вышеградской бригады: сербы не сумели воспользоваться ситуацией и помочь удержать село. 
Через несколько дней в Вышеграде состоялись похороны погибших Недельки и Василия Ганиевского, их похоронили рядом. До сегодняшнего дня родные Недельки следят за состоянием могил, на них всегда можно увидеть знаки благодарности русскому воину. 
      
Оборона Скилани     

В Скилани проявили себя атаманцы М. Кузнецова. Скилани - маленький городок на левом берегу Дрины в восточной части Республики Сербской - по реке здесь проходит граница между Республикой Сербской и Сербией. В начале войны линия фронта проходила по окраине города. В самом городе находился небольшой гарнизон ополченцев, которому противостояли формирования мусульманского анклава Сребриницы. Мусульмане в этом районе численно превосходили сербов, имели в достатке продовольствие, но испытывали затруднения с оружием и боеприпасами. 
К концу 1992 года из анклава Горожде в анклав Сребриницы прошли несколько караванов с оружием. Получив оружие, мусульмане предприняли 30-31 декабря дерзкую атаку, имея целью захватить важный в тактическом отношении городок. Успешное проведение операции положительно отразилось бы как на боевом духе мусульманской армии, так и на положении всех анклавов Восточной Боснии. Операция под Скилани стала началом целой серии больших и малых наступлений мусульман в Восточной Боснии.     

Рано утром в районе города Скилани были атакованы сербские позиции. Ударами с флангов мусульмане практически окружили сербский гарнизон и, выйдя к берегу Дрины, заняли главенствующие огневые позиции. Отсюда они вели прицельный снайперский огонь и по г. Байне Баште на правом берегу Дрины. 
На подмогу к героически сражающимся в окружении сербам и русским были посланы казаки М. Кузнецова. Не выдержав интенсивности боя, мусульмане быстро отступили, а казаки после этих боёв задержались в городке до середины января.       

Рейд Руда - Горожде      

После операции в Твырковичи в Сербии заговорили о казачьем отряде. Одна из югославских газет выпустила статью с фотографиями «Пришли казаки в Боснию». Сербы стремились извлечь максимальную политическую выгоду из пребывания казаков в Боснии. 
Вскоре нам был предложено вместе с Вышеградской бригадой и четниками из Черногории принять участие в рейде на городок Руда. По плану акции 1 казачий отряд, 2-й Русский добровольческий отряд и части Вышеградской бригады прибывали в Руду автоколонной через Сербию, причем следование колонны было демонстративным, с импровизированными митингами и речами по дороге.     

Уже в Руде мы поняли всю серьезность и опасность предстоящей операции. Нам предстояло вместе с четой Бована и Черногорскими четниками наступать по дороге, ведущей к Горожде, Рудовская бригада должна идти следом для зачистки. Сводный штурмовой отряд насчитывал 140 человек. 
В начале февраля 1993 г. в четыре часа утра сводный штурмовой отряд начал движение двумя колоннами по шоссе на Горажды. Казаки и чета Бована двигались по горам, чтобы в случае боевого столкновения, исходя из ситуации, подавить противника и помочь основным силам, двигавшимся по шоссе. Осторожно продвигаясь параллельно шоссе, мы встречали лишь слабое сопротивление противника - «муслимы» бежали, бросая недопитый кофе или сдавались. 
Противник оказывал слабое сопротивление, он был деморализован слухами, будто Россия ввела «дивизию казаков» и теперь именно эта дивизия наступает на Горажды. Эфир был полон русской речи, позывные «Дон-1», «Дон-2», «Дон-3» надолго запомнятся «муслимам...     

За весь световой день было взято 7 туннелей. 1-ый Казачий отряд уничтожил более 10 единичных огневых точек. В который раз особо отличился зенитный расчет «Прага» под командованием В. Желудкова и механика-водителя С. Горчилина (впоследствии умер от сердечного приступа в России) – в ходе одного боя ему пришлось вступить в дуэль с тяжелым «бровингером», уничтожив его. Когда неожиданно открыл огонь молчавший в засаде дот, «психическая атака» казаков в полный рост на тяжелый пулемет заставила замолчать опешившего от такой дерзкой атаки вражеского пулеметчика, и вовремя вступивший в бой БРДМ А. Шкуро принудил отступить бросивших позиции мусульман. Операция была успешно завершена, задачи, поставленные перед отрядом выполнены. 
В феврале 1993 г. в одном из рейдов геройски погиб Г. Котов, ранен Злобин: «муслимы» начали охоту за отрядом, почти каждый боевой выход в горы сопровождался боевым столкновением. Результатом зимне-весенней компании на Востоке Боснии стало неоспоримое превосходство сербов - мусульмане были деморализованы, им не хватало продовольствия и боеприпаса, иногда их вылазки напоминали набеги мародеров для грабежа продовольственных складов. Чтобы их остановить, приходилось выставлять засады на подступах к Вышеграду, в чем также есть часть ратного труда 1-го Казачьего отряда.     

Русский доброволец - донской казак Геннадий Котов     

     

Геннадий Котов принял смерть в боевом столкновении с отрядом мусульман неподалеку от сербского города Вышеград. Котов погиб геройски, прикрыв от огня свой отряд. О том, как это произошло, вспоминают участники того рокового боя казаки 96-го донского казачьего полка полка, ростовчане Анатолий Шкуро и Вячеслав Куликов.     

А.Ш.: - Геннадий был родом из Волгодонска, из семьи военного. Отслужил в Советской армии, в десантных войсках. Военная жилка была у него, что называется, в крови. Еще учась на историческом факультете Ростовского госуниверситета он активно участвовал в возрождении казачества. Успел повоевать в «горячих точках». А осенью 1992 года был среди казаков, которые заняли «дом Парамонова» (бывший Дом политпроса) на улице Суворова. Громкая была история, казаки сидели в этом доме полгода, словно в Азовском осадном сидении, пока их оттуда не выкурили, но это совсем другая история... 
Кстати, именно в «дом Парамонова» приезжал офицер сербской армии с просьбой к донским казакам о помощи. Добровольцев вызвалось много. Хотели и братьям-сербам помочь, и Европу посмотреть. Да и скучновато было в то время в Ростове, хотелось больших дел. Недруги упрекают казаков в том. Что они якобы были наемниками, но это не так. Большинством из нас двигали юношеский романтизм и патриотизм донского казачества.     

     

Гена Котов - студент Ростовского госуниверситета     

В.К. - Когда мы собрались в Москве, наш отряд насчитывал 59 человек. Были ребята из Москвы, Саратова, Риги, Краснодара. Но больше половины с Дона. Настроение было, скажу прямо, царило бесшабашное, словно на прогулку ехали, а не на войну. Месяц пробыли в столице, ожидая, пока нам выправят загранпаспорта. В то время к нам присоединился популярный донской певец и композитор Константин Ундров, который жил в Москве. Вначале мы его отговаривали от поездки, но он настоял, чтобы ехать с нами. 
В поезде ехали по гражданке, форму везли с собой. На границе в Чопе таможенница спросила нас, кто мы такие. Мы ответили: артисты донского казачьего ансамбля. И в доказательство затянули песню хриплыми от водки голосами. Дальше нас пропустили без вопросов. 
А.Ш. - Еще в Москве, как и положено казакам, мы должны были выбрать командира. Донцы считали, что им должен был быть Гена Котов, но он не отличался честолюбием, и в начальство не лез. Тогда командиром выбрали москвича Виктора Заплатина. Котов стал его заместителем, казак Женя Турчевский - начальником штаба. Но как-то получилось, что все больше слушались распоряжений Гены Котова. Он умел без крика, без апломба, сказать так, что все казаки подчинялись беспрекословно.     

     

Геннадий ушел воевать, оставив на Родине жену и трех детей     

При этом Гена не отличался особыми физическими данными. Он был среднего роста, худощавый. Особая черта характера Гены - он был подвижной, как ртуть. В народе про таких говорят «живчик». У него несомненно была аура, которая притягивала других людей. Он еще был творческим человеком: вел дневники, хотел написать книгу о современном казачестве. 
В.К. - На автобусах нас доставили в Вишеград, где мы подписали контракты с местными общинами, по нашему _ с муниципалитетами. Обстановка там была очень сложной: сербские анклавы перемежались с мусульманскими как слоеный пирог, все было очень строго поделено. Главным объектом была местная большая электростанция, которая снабжала электричеством не только половину Югославии, но и Венгрию, другие страны Европы. Контролировали электростанцию сербы, но ее хотели захватить и мусульмане, и хорваты. Еще там было курортное место со знаменитым радоновым источником, где лечились все раненые югославской армии. 
Мы должны были обеспечивать безопасность местной сербской общины. Сами сербы не горели желанием воевать: в бывшей Югославии с жителями соседней мусульманской деревни они сидели в школе за одними партами, служили в одной армии, вместе работали. Дружили с детства, а тут как черная кошка пробежала. Вот и попросили защиты у казачества.
А.Ш. - В селении Скилани от нас отделилась группа казаков под командованием Юры Максаева, она стала отдельной боевой единицей. Оставшаяся группа стала именоваться Ужицким корпусом Подринской бригады (от названия одноименным мест в Югославии). 
Оружия там была масса: от советских ППШ и немецких МП-40 времен Второй Мировой, до современных американских и бельгийских винтовок. Нам предложили натовскую форму, очень практичную и удобную. Но мы предпочитали носить свою, казачью форму. Гена Котов, кстати, щеголял бекешей, отороченной черной цигейкой. 
В.К. - Нам досталась зона ответственности на боснийском направлении против мусульман (мы их называли муслимами). Там были моджахеды, успевшие повоевать с нами в Афганистане, знавшие русский язык. Порой встревали в радиопереговоры на нашей волне: «Казак, поймаю тебя, секир-башка буду делать». Им отвечали в том же духе, крыли по матушке. 
Единой линии фронта не было, ее невозможно было провести в горно-лесной местности. Поэтому боевые действия сводились к вылазкам, рейдам, засадам. Первой крупной операцией был штурм села Твырковичи, занятого мусульманами. Мы должны были отвлечь на себя основные силы мусульман, в то время как сербский отряд ударил бы с тыла. 
Из-за несогласованности действий операция провалилась. Мы начали наступление и уже заняли часть села, а сербский отряд никак не подходил. Мы попали под минометный обстрел, казак Василий Ганиевский и сербский проводник были убиты, двое ранены. Тогда, в трудной ситуации сразу проявился командирский талант Гены Котова. Он распоряжался организацией боя, эвакуацией погибших и раненых. С той поры он стал нашим командиром.
А.Ш. - Гену Котова убили на моих глазах, и произошло это когда мы вышли на разведку в сторону деревушки под названием Дринска. Наш отряд шел по вершине горы, а внизу, параллельно нам, двигались мусульмане. В чем-то мы были виноваты сами, поскольку не ожидали серьезного боестолкновения и не соблюдали режима радиомолчания. Мусульмане поняли, что мы где-то рядом и устроили засаду. 
Первым неладное заметил проводник. Он вдруг остановился, крикнул: «Усташ!», и метнулся в сторону, укрывшись за ствол дерева. Гена Котов, шедший впереди, оказался во главе отряда. Он мог тоже прыгнуть в сторону, но тогда под огнем оказались бы казаки, шедшие сзади. Он остался на тропе. Последними его словами было «Ништа нема!» («Никого не вижу!»). Котов вскинул свой автомат - и тут его прошила очередь. 
От меня до Гены было всего метра полтора. Я видел, как он дернулся, а потом спокойно лег на тропу, на спину, подогнув ноги. Из уголка рта струйкой засочилась кровь, подернулись и закрылись веки. Я много раз видел смерть, и понял, что командира убили. Потом, раздевая его в морге, мы увидели, что тело вошли три пули, и одна пришлась точно в сердце. 
В.К. - Я шел позади с ротным пулеметом ПК, и когда начали стрелять, находился на вершине холма, в то время как основные силы отряда спустились в распадок. С ходу упал, раздвинул сошки пулемета и открыл огонь, прикрывая ребят. Они попрятались за деревьями, отстреливаясь. 
Возникла патовая ситуация. Как видно, мы наткнулись на такую же разведгруппу как и наша, у которой не было задачи вступать в продолжительный бой. С той стороны крикнули: «Уходите, иначе всех перестреляем!» Наш водич (проводник) закричал в ответ: «Казаки не уйдут, пока не заберут своего убитого! Уходите лучше вы!». 
После этих слов стрельба стихла. Мусульмане ушли, как видно не захотев связываться с казаками. Мы вынесли тело Гены Котова на вершину холма, с которого спускался наш отряд. 
А.Ш. - Гена погиб в 33 года. В Волгодонске у него осталась жена и трое детей. Похоронили его на кладбище Вишеграда с воинскими почестями. Через полгода его жена Елена забрала останки чтобы перезахоронить на кладбище в Волгодонске. Она забрала и стоявший на могиле большой деревянный крест. 
А сербы на опустевшей могиле донского казака Геннадия Котова воздвигли памятник, на котором написали: «Спи спокойно сын Дона». Получилось так, что у Котова две могилы.  

     

Вскоре после гибели Котова донские казаки стали возвращаться на Родину. Они оставили после себя благодарную память у сербов: одна из улиц Вишеграда сейчас носит имя Козачка: она названа в честь донских казаков, воевавших здесь в 1992-1993 годах.

Заключение     

Дейтонское соглашение "положило конец" пребыванию добровольцев на территории Боснии. 12 января 1996 года первая группа русских отъехала в Россию. Возвращались налегке, без чемоданов и тюков. "3ацепиться" смогли буквально единицы. Остались русские кладбища в Вишеграде и Сараево, могилы в Скелани, Прибое.
В феврале 2003 года из Гаагского суда в МИД России поступил уже второй официальный запрос о выдаче русских добровольцев «международному трибуналу».