Ключевой тезис моего доклада содержится в самом заголовке. Вопрос, который сейчас весьма актуален в России - национальное строительство в экспериментах с политическими нациями - фундаментально отработан на протяжении всего ХХ века в процессах разрушения сербского национального корпуса на Балканах. Сербы обладают таким опытом, который может стать настоящим учебником для русских патриотически ориентированных социологов.
Попробую сконцентрировать суть этого опыта в трёх пунктах. Убеждён, из этого опыта можно извлечь весьма полезные выводы, ведь русские и сербы на протяжении веков имеют дело с одним и тем же неприятелем, который матрицу «похода на Россию», как правило, отрабатывает на сербах.
1. Романтический панславизм и раннее югословенство в сущности работали в пользу расширения хорватского культурного влияния в среде славян, бывших сербов, которые приняли католичество;
2. Безыдейная политика и «мания партийности», присущая Белграду эпохи Югославии (столь пагубной для сербского этноса) отвратило славян Македонии от Сербского политического проекта и в целом оттолкнуло от своих сербских корней;
3. Идея «интегрального югославянства» по замыслу короля Александра должна была снять межэтническое напряжение в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев. Но в сущности именно эта политика облегчила работу титоистов, которые - в борьбе против т.н. «великосербского шовинизма» - целенаправленно дробили Сербский Национальный корпус. Именно при Тито завершилось выстраивание македонской политической нации, активно велась работа по фабрикации политической нации Бошняков и был заложен этно-культурный фундамент для фабрикации антисербской политической нации Черногорцев.
Глядя на эти три пункта, которые систематизируют сербский опыт решения национального вопроса в ХХ веке, несложно заметить аналогии с происходящим на просторах исторической России. Разве ситуация на востоке и причерноморских областях нынешней Украины (т.е. краях, некогда именовавшихся Новороссией) не аналогична с ситуацией в Черногории, где из черногорских сербов фабрикуется антисербская нация черногорцев? (Речь идёт в данном случае о том, что русскоязычное и русскокультурное население этих краёв позиционирует себя украинцами). Украинизация Русской Новороссии, как и черногорзация Сербской Спарты - как еще совсем недавно называли Черногорию - это два проекта, слепленных из одного теста. В рамках региональной группы, входящей в корпус русского и сербского национальных корпусов на протяжении десятилетий взращивались новые политические нации.
Интересно, что и сербы, и русские столкнулись с тем, что геополитические противники направляют свои усилия не столько на вырывание из государственного тела неких инородных с цивилизационной т.зрения областей, сколько на раскалывание некогда единого национально-культурного корпуса. И если союз сербов с хорватами изначально был запрограммирован на неудачу, а вот потеря Македонии, значительной части Боснии и Герцеговины, а также Черногории - это уже результат активности наших неприятелей. Активности, эффективность которой была усилена нашими серьезными просчетами. Непростительными ошибками.
Реформа сербского языка, осуществлённая Вуком Караджичем, сделала из сербского языка настоящего Троянского коня. Наши неприятели при посредстве недальновидных сербов навязали хорватам сербский язык и латинскую графику вместо их аутентичной глаголической традиции. Так был разрушен языковой барьер, а следующим шагом была акция, проходившая под девизом «Славянин-римокатолик может быть только хорватом!» И Србија не только потеряла обширный регион междуречья Саве и Дуная, но и обрела жестоких сербофобов, ибо самыми непримиримыми усташами-погромщиками в клеронацистском государстве НДХ (Независимая Держава Хорватская) были как раз не природные хорвати, но как раз потомки «бывших сербов».
В объединённом югославянском королевстве национальный вопрос игнорировался - как некий досадный пережиток эпохи Средневековья. Во имя избежания проблем с хорватами король Александр проводил политику т.е. «интегрального югославизма» - т.е. подданные Королевства должны были - по замыслу короля-реформатора - ощущать себя не сербами, хорватами и т.д., но некими «югословенами». Ни хорваты, ни македонцы «югословенами» не захотели становиться: хорваты - по причине наличия сформировавшегося религиозно-культурного типа, а македонцы - по причине того, что безрелигиозно-культурный тип «югославян» оказался для них непривлекателен.
И македонцы стали перед выбором идентичности. Не между общесербской и региональной македонской, а между региональной македонской и ... западноболгарской. В конце концов, православное население (в большинстве своём сербов по происхождению) славянской части Македонии стало - к великому раздражению греков-македонцев - именовать себя «македонцами».
Неудовлетворенность «югославским проектом» оттолкнуло боснийских славян мусульманского вероисповедания от Сербии. Во время недолгого существования клеронацистского государства НДХ «бошняки» идентифицировались как «хорваты-мусульмане», но, в конечном итоге, сейчас они стали «боснийской нацией».
Таким образом, отсутствие привлекательного цивилизационного проекта делало те сербские регионы на Балканах, которые обладали определенными этно-культурными особенностями, потенциально потерянными для метрополии. И это так и происходило - как вследствие стараний наших неприятелей, так и по нашим ошибкам.
Русскоязычная Восточная Украина возможно выбрала майдан, а не общероссийское единство и вследствие того, что Россия почти в весь период ХХ века после Октябрьской революции не смогла представить цивилизационного проекта, который был бы привлекательнее, нежели «потребительский рай Евросоюза».События на Украине несколько приостановили процессы взращивания антироссийской идентичности белорусов, но процессы идут. Все знают о том, что если десять лет назад белорусы - на государственном уровне - идентифицировались как «русские со знаком качества», то теперь белорусы идентифицируются как «литвины» - наследники Западнорусско-Литовского великого княжества, позже вошедшего в состав Речи Посполитой - Польши. К этому, на мой взгляд, нельзя относиться легкомысленно. Еще совсем недавно мы, сербы, ни за что бы не поверили в то, что Сербская Спарта - Черногория превратится в еще один антисербский регион. Но это произошло. И это еще один урок из сербского опыта для русских патриотических социологов.
* * *
Верное понимание, так же, как и серьёзное и долгосрочное решение межэтнических и межконфессиональных столкновений в сегодняшнем мире, полном противоречий, невозможны без фундаментального изучения истории определенного региона с одной стороны, и с учётом геополитических интересов политических и религиозных центров сил - с другой.
В предложенном материале хотелось бы в кратчайших чертах обрисовать исторические контексты, внешние интересы и параллели, которые, порою, вызывающе похожи, когда вопрос стоит о раздроблении сербского и русского национального корпуса и попытки смены х идентичности.
Следует отметить, что до середины ХVIII века Балканский регион не имел особенного геополитического значения. Между тем, с появлением «Восточного вопроса», Балканы попадают в эпицентр столкновений Великих сил. Начало века ознаменовалось распадом многонациональных империй, а в конце века - распадом многонациональных государств. Этнические изменения на Балканах на протяжении всего ХХ века имели свои особенности. Прежде всего, нужно подчеркнуть, что западное понятие «гражданской нации», которая была бы воплощением государства, не прижилось на Балканах, где преобладает понятие этнической нации, в которой наиважнейшим элементом является этно-культурная близость. В связи с этим, тенденция моноэтничности на Балканах гораздо сильнее, нежели на западе. Между тем, несмотря на то, что процесс размежевания на Балканах тянется уже довольно долго, он, вопреки ожесточённым этническим конфликтам, до сих пор не завершен.
И ключевой причиной этого является непрестанное вмешательство Великих сил в балканские межэтнические дела, с целью поддержания необходимого градуса напряжённости.
О мирном сосуществовании сербов с римо-католическим венгерским населением Воеводины существуют многовековые свидетельства. Сосуществование с мусульманами на просторах Боснии и Герцеговины, Рашской области, а также Косове и Метохии свидетельствуют о том, что и возможно мирное сосуществование православия и ислама. Даже и во времена военного лихолетья, сербская история знает благородные примеры попечения о страждущих сербах со стороны мусульманских вождей. К примеру, албанский лидер Энвер Паша рыцарски отнёсся к частям Сербской Армии, которые страшной зимой 1915/1916 гг. под ударами двух империй (Германской и Австро-Венгерской) и Болгарского царства вынуждены были отступить через ледяные вершины Албании.
В свою очередь сербы демонстрируют милосердное отношение к мигрантскому потоку, который сейчас создал серьёзные проблемы для всеё Европы. Это еще раз разоблачает неправду антисербской пропаганды, иллюстрируя тот факт, что межэтнические столкновения являются, прежде всего, плодом нечистоплотной войны западных геополитических и религиозных центров мощи. Когда мы говорим об этноконфессиональных отношениях на Балканах, нельзя пройти мимо того факта, что на протяжении последних 20 лет в Европе происходит ревизия результатов Второй Мировой войны. Прежде всего, речь идёт о националистических силах внутри «молодых демократий» на Балканах и Восточной Европы.
Геополитически контуры, которые очерчивают под патронатом США, напоминают своеобразный неонацистский проект, ибо откровенно поддерживаются все силы, которые преданно служили нацистам во время Второй Мировой войны. Римо-католический элемент в Хорватии, Польше, Украине и отчасти в Прибалтике откровенно используется против сербского и русского православных народов. Фабрикуется новая «Речь Посполитая». О чём и говорил совершенно открыто Збигнев Бжеизнский: «Наш главный неприятель - Россия, нужно сделать так, чтобы она никогда не мешала США контролировать весь мир. Мы сломили Югославию. Сейчас на очереди Россия»[1].
На Балканах, как и в целой Восточной Европе не прижились сложносоставные народы (Югославы, Чехословаки, Советский народ). Балканы подверглись фашизации, потом - советизации, а теперь и натовской глобализации. Характерно, что сопротивление, которое оказывал сербский народ проведению всех без исключения этих процессов, было несравненно более упорным, нежели тот отпор, который имел место в среде любого иного народа на Балканах. За то, что сербы были крепким орешком для всех небалканских сил, сербы платили миллионными жертвами в сербоцидном ХХ веке. На протяжении целого ХХ века «западный фактор» работал на поприще попытки обуздания сербского народа, как главной преграды на пути сил, стремящихся к полной доминации на Балканах.
Метод, который использовали противники Сербии, весьма прост и эффективен: создание искусственных идентичностей, самоопределение которых базировалось бы на отрицании своей принадлежности к общесербскому национальном корпусу. И уже потом эти искусственные нации будут всю свою деятельность подчинять утверждению своей несербскости и антисербскости. Этот вызов будет изматывать и сковывать сербские силы, произойдет двойное ослабление: ифицированное вирусом отторжения часть сербского народа не просто отколется от Сербии, но станет бороться против Сербии «за политическое и экономическое место под солнцем».
Итак, на просторах бывшей Югославии сфабрикованы три искусственных этноса, три политические нации, возникшие в результате дробления сербского национального корпуса: македонцы, боснийцы, черногорцы.
Методы «специальной войны» со временем совершенствуются, но схема всё та же: внедрение центрами политической и религиозной мощи религиозных экстремистов, которые разрушали бы устои традиционных религий. Что же касается возникающих в результате центробежных процессов сепаратистских госформирований, то они просто передают свой вырванный у центра суверенитет некоему иностранному фактору.
Принцип «глобализация через регионализацию» показал большую эффективность, поскольку разрушая традиционные религии как стержни цивилизаций, осколки утилизируются очень быстро. Этот процесс разрушения традиционной государственности имеет два направления. Первое - сепаратистское, которое сужало многонациональную государственную идентичность к уровню этнической идентичности. И как бы парадоксально не выглядело - второе измерение шло в полностью противоположном русле - превращению государственной идентичности в транснациональную. В ходе этого процесса национальные государства, которые до изнеможения боролись за выход из многонациональных государственных рамок, свой державный суверенитет передавали в руки глобалистов, фактом вхождения в региональную квази-государственность ЕС.
Таким образом, путём дезинтеграции, во имя «национального и релииозного самоопределения» доходит к новой инеграции, при которой теряется всякая самостоятельность, ибо региональные квазидержавы находятся под полным контролем глобалистских сил. Согласно методу разрушения традиционной государственности, разрушается и традиционная религиозность.
Когда западна «этика безусловного обвинения Сербии за всё» достигла кульиминации преступной бомбардировкой 1999 года, и когда на крыльях натовских бомбардировщиков была принесена первая «цветная революция», а в Сербии к власти приведены были западные воспитанники, Балканский регион перестал быть субъектом процесса, но окончательно превратился в объект международных отношений.
Но западу мало было свергнуть «режим Милошевича». Необходимо было уничтожить достоинство Сербии, как «России на Балканах».
Но, «человек полагает, а Господь располагает».
Безобразное поведение запада по отношению к Сербии во время бомбардировок 1999 года вывело российское общество из оцепенения и процесс умирания великого государства был остановлен.
А в последние годы радуют попытки наших соседей - венгров - вернуться к утверждению на государственном уровне традиционных ценностей. Венгры демонстрируют попытки сопротивления всевластию глобалистических центров мощи. То сопротивление, которое на протяжении прошедшей сотни лет в регионе демонстрировали только сербы.
* * *
Приложение: параллели в ситуациях на просторах бывшей Югославии с ситуацией на Украине.
Об этих параллелях прекрасно сказал Николай Малишевский (Белоруссия) в своём докладе на конференции в Белграде в мае 2015 года[2]. Частично опираясь на блестящий анализ малишевского, хотел бы в общих чертах отметить важнейшие моменты:
- Главный акценат Запада при организации смуты поставлен на этнические и конфессиональные противоречия;
- Экономическая блокада сербского и русского этносов практически с самого начала конфликта;
- Римокатолики хорваты на просторах бывшей Югославии и униаты с запада Украины стали фитилем разжигания конфликта;
- Население Боснии и Герцеговины (Сербы, Хорваты, Мусульмане) как и население Украины (русские, русскоориентированные украинцы, антирусски ориентированные украинцы и униати-западноукраинцы) не являются носителями единого цивилизационного типа.
- Для Украины подготовлен сценарий отделения Киева - как «Матери городов Русских» - от русской цивилизации, как и отделение от Сербии её колыбели - края Косово и Метохия;
- Ни сербы в Республике Сербской Краине, ни русские на Донбассе, изначально не желали никакого сепаратизма, но лишь боролись за сохранение культурной автономии;
- Для Новороссии подготовлен сценарий, идентичный тому, согласно которому была ликвидирована «Республика Сербская Краина»;
- Поддержку хорватскому и боснийскому сепаратизму, направленному против сербского народа, как и нынешняя политика поддержки антироссийской активности Украины была оказана Германией (как олицетворением ЕС) и Ватиканом;
- При поддержке запада в Хорватии к власти приходит Франьо Туджман, открытый сторонник реабилитации клеронацистской НДХ, а в Боснии и Герцеговине - Алия Изетбегович, бывший эсесовец и соратник Абвера и основатель боснийского Гитлерюгенда, участник масоввых расправ (смертная казнь международного союзнического трибунала заменена тюремным заключением всвязи с юным возрастом). Войну против русскоязычного населения Украины начал Турчинов, сын военнослужащего батальона Вермахта, а многие нынешние украинские лидеры откровенно позиционируют себя в качестве наследников украинских нацистов-бандеровцев;
- Вооружение неноацистов как на просторах бывшей Югославии, так и сейчас на Украине, осуществлялось по одной и той же схеме;
- Пропагандистская война во многом скопирована: «плохими парнями» назначены сербы и русские, которые и представляются в качестве виновников во всём и вся;
- Этнические чистки и изгнание местного населения;
- Как на Балканах, так и на Украине, тем, кто назначен «хорошими» позволено всё, вплоть до торговли человеческими органами;
- Как на Балканах, так и на Украине самые грязные дела совершались псами войны - боевиками из Ч.В.К., дабы «защитники западных ценностей» оставались незапятнанными;
- Инсценированы инциденты с целью обвинения сербской (пророссийской) стороны: провокационные взрывы на рынке в Сараево, уничтожение Боинга над Донбассом;
- Накануне военного поражения Хорватии, так же. Как и Украины, на помощь приходит «международное сообщество», предлагая мирное урегулирование, которое продолжается до тех пор, пока хорватская (украинская) армия не соберется с силами для нового удара.
Из вышеизложенного, вывод напрашивается сам по себе. Запад совершил агрессию против сербской государственности и ради достижения цели поддерживал откровенно неонацистские и террористические силы. Сербский народ воевал не просто против хорватских неонацистов, боснийских джихадистов и косовских мафиози, но и против НАТО, против запада, который стоял за спинами всех этих сил.
Запад при посредстве украинских неонацистов попытался совершить «зачистку» бывшей Украинской Советской Социалистической Республики от того, что было воплощением общерусского единства. Донбасс восстал против этой агрессии. Теперь кто-то должен проиграть: либо русских Донбасса ожидает участь сербов Краины, (и тогда никто никому никогда ничего не докажет, ибо победитель напишет свою версию истории происходившего), либо агрессия будет остановлена, а ключевые исполнители попадут на скамью подсудимых.
Реализацией этого варианта Россия должна окончить процесс, который она начала, процесс возвращения державной идеологии, идеологии, которая приличествует такой исполинской стране, как Россия. Собственно говоря, даже не просто идеологии, но цивилизационного проекта, который был бы приемлем здоровым силам тех народов, исповеданий и слоёв общества, которые в совокупности составляют всероссийскую общность. А если этот цивилизационный проект будет привлекателен не только для людей, населяющих РФ, но и для всех тех, кто осознал и на себе ощутил пустоту потребительского запада и слепоту гнева ближнего (и не только ближнего) востока, то тогда можно будет вновь сказать о том, что Москва претендует на то, чтобы по праву называться Третьим Римом. Великий русский мыслитель ХХ века Иван Ильин, суммируя исторический опыт русского народа, высказался так: «Патриотизм можно пробудить и возгреть в людях... но навязать невозможно». Такое «возвращение России к самой себе» на наилучший возможный начин сам по себе и решит многие этноконфессиональные проблемы. И, повторюсь снова о том, с чего начал: мы, сербы, хотели бы, чтобы Россия извлекла из истории с этноконфессиональными манипуляциями на Балканах все те уроки, которые необходимы для подлинного возрождения Третьего Рима.
Перевел Павел Тихомиров
