Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/24.5.2006/

Россия и первое сербское восстание. Часть 1.




     


     Ситуация внутри Белградского пашлыка накануне восстания


     


     Внешняя политика Россия на Балканах выражалась в XVIII – XIX веках выражалась в поддержке славянских народов как братьев по крови и всего христианского и первую очередь православного населения этого региона. Эта помощь заключалась не только в культурных контактах, но и в военной и финансовой поддержки балканским народам. Так еще во времена Петра I в 1710 году была осуществлена миссия полковника М.А. Милорадовича в Черногорию для содействия восставшим против османского ига. Более ярко Россия проявила свою помощь в ходе так называемого первого сербского восстания 1804-1813 гг.


     В начале девятнадцатого века на территории Белградского пашлыка румелийской провинции, территориальной единицы Османской империи сложилась ситуация, благоприятная для создания сербской национальной автономии. Населенный райей – христианским населением и лежащий на границе с австрийской империей, этот край являлся очагом нестабильности в Румелии, что особенно сказывалось во время войн, которые вела Порта с Австрией и Россией. Кроме этого пограничного пашлыка, сербы также компактно проживали в соседних областях, таких как Видинский, Нишский, Новопазарский, Герцеговинский и Боснийский санжаки, а также в Воеводино, на территории империи Габсбургов. Нередко было, что во время войн, как например в 1789 году многие местные сербы сражались на стороне Австрии в добровольческих отрядах (фрайкорах). При этом они получили боевой опыт и становились профессиональными военными. Многие из будущих руководителей восстания 1804 года впервые выдвинулись во время службы во фрайкорах.


     Среди них можно назвать свиноторговца из Шумадийского города Тополы Георгия Петровича Черного, оберкнеза Алексу Ненадовича из Вилевской нахии, а также других. После войны они сохранили тесную связь с воеводинскими сербами в Австрийской империи, через которых они производили закупку оружия и боеприпасов, перепродавая их местным крестьянам.


     Нестабильность этого региона обуславливалась не только близостью к внешним границам и частыми войнами. Сказывалась также внутриполитическая борьба Османской империи. Пришедший к власти в 1789 году, султан Селим III предпринял реформу низами-джами, направленную против янычарской оппозиции. В своей борьбе он опирался на местное податное население, страдавшее от произвола янычар. В частности в 90-х годах XVIII века он даровал сербам некоторые привилегии, расширив права местных кнезов и оберкнезов. Для противодействия янычарам в помощь белградскому коменданту Хаджи-мустафи-паше был создан 15-тысячный сербский корпус.


     Однако, вторжение войск Наполеона в Египет, где были сильны позиции янычар, внесли свои коррективы в государственные преобразования. Селим III вынужден был пойти на встречу янычарскому войску, и по существу, свернул реформы низами-джами.


     Вернувшись в Белградский пашалык в 1801 году, янычары убили Хаджи Мустафу-пашу, отняли земли у местных османских спахиев и подели между собой. Власть перешла в руки четырех дахиев, враждовавших между собой и соревновавшихся в грабежах и поборах местного населения. Введение ими торговых монополий и небывалый рост налогов вызвали враждебное отношение к временщикам всех слоев населения пашлыка.


     После заключения в 1803 году французско-турецкого мирного договора, Селим III вновь резко изменил курс внутренней политики, предприняв меры для спасения разваливающегося государства. С этой целью он обратился за помощью к сербской знати и местным спахиям, - лояльным Константинопольскому престолу османским землевладельцам. В ноябре 1803 года в местечке Орашац, собравшимся на скупщину сербским кнезам было дано от имени султана разрешение на выступление против дахиев. Началась подготовка к перевороту.


     Однако, так или иначе, янычары узнали о готовящемся против них заговоре и в январе-феврале 1804 года подвергли физическому истреблению от 70 до 150 местных кнезов. Так называемая «сеча кнезов» явилась непосредственным сигналом к стихийно начавшемуся восстанию.


     Борьбу возглавил, провозглашенный вождем на скупщине в Орашце Георгий Петрович Черный, прозванный турками Карагеоргием. Наряду с ним выдвинулись другие воеводы, контролирующие власть на своих территориях пашлыка, разделенного на 12 нахий. В западной части (Валевская нахия) выдвинулся Алекса Ненадович, в восточной части Миленко Стойкович. Кроме того, действовали также такие воеводы, как С. Маркович. П. Добряниц, М. Милованович и Л. Лазоревич.


     В июне 1804 года к восставшим присоединился со своим войском боснийский визирь Бекир-паша, принявший участие в осаде Белграда. Посредством переговоров, он договорился с союзником дахиев Кусанжали Халилом об условиях капитуляции. Последнему было обещана должность коменданта Белграда и сумма в 270 тыс. пиастров, которую ему должны были уплатить сербы. Через Бекир-пашу в Константинополь были переданы требования сербов о восстановлении привилегий, данных еще в 90-х годах.


     Тем не менее, ситуация не была стабилизирована. Останки дахийских войск еще удерживали многие крепости. На территории пашалыка сложилась уникальная ситуация, когда ни одна из сторон не обладала полнотой власти. Обстановка осложнилась, когда Кустанжали Халил, не дождавшись обещанных денег, отказался впускать сербские войска в Белград. Таким образом, власть делили три враждебные силы: не сложившие оружия дахийцы, восставшие сербы и Кустанжали Халил. В этой ситуации Константинополь не спешил с возвращением прежних привилегий.


     Поскольку значительная часть сербских кнезов и оберкнезов была к тому времени истреблена, руководство над восставшими приняли воеводы, которые представляли собой реальную силу. Каждый из них имел свое личное войско и собирал в свою пользу налоги с контролируемых земель. Фактически с чистого листа на сербской территории появилась новая знать, чья власть наиболее сильно проявлялась во время боевых действий.


     Порта не спешила признать их права, они стали искать поддержки и гарантии своей автономии великих держав. Одним из первых явилось посольство в Россию в августе 1804 года. Попытки сербов наладить международные контакты не остались незамеченными. После первых, удачных посольств в С-Петербург и последовавших увеличения требований об автономии, султан принял решение одним ударом покончить с затянувшимся конфликтом. Он назначает Белградским комендантом Нишского мухафизи Хафиз-пашу. Последний, отличался «тяжелым нравом и ненавистью к сербам». По его личному приказу в Нише были убиты сербы, посланные Карагеоргием на закупку оружия и продовольствия.


     Для вступления в должность Хафиз-паше со своим войском необходимо было захватить Белград и подвить всякую оппозицию, - дахийскую, сербскую и кусанжалийскую. Перед лицом опасности сербы объединились с Кусанжали Халилом и в битве у села Иванковац 15 августа 1805 года разбили 15-тысячное войско Хафиз-паши.


     Таким образом, начавшаяся как «буна против дахиев», восстание переросло в мятеж против султанской власти. Переговоры сербских представителей в Константинополе о условиях автономии закончились провалом. Посланные депутатами Л. Лазоревич, С. Живкович и П. Новакович были вынуждены бежать морем в Одессу. Султан Селим III объявил официальную священную войну против восставших сербов.


     Таким образом, в начале XIX века, на территории Беглрадского пашлыка сложилась ситуация, благоприятная для создания сербской автономии. С одной стороны Порта не имела реальной власти на охваченной мятежами земле. С другой стороны, в среде местной христианской райи выделились силы, способные к захвату и удержанию власти, сплоченные в ходе совместных боевых действий.


     


     Международная обстановка накануне первого сербского восстания


     


     Кроме того, сербам благоприятствовала внешнеполитическая обстановка. Такие великие державы как Россия, Австрия и Франция видели в слабеющей и разваливающейся Османской империи фактор нестабильности, способный совершить радикальную перестановку сил в Европе, и поэтому пытались взять ситуацию под свой контроль. При этом каждая из этих стран преследовала свои цели. Так Австрия изначально проводила политику невмешательства в дела восставших. Сохраняя нейтралитет, тем не менее, она неоднократно запрещала торговлю с сербами, ставя их безвыходную ситуацию и навязывая им свое покровительство. Последние попытки пресекались русскими дипломатами и советниками. В основном же действия Австрии сводились к попыткам посредничества между восставшими и Османской империей в целях урегулирования конфликта у ее непосредственных границ. Одним из обоснованием своего отказа продавать оружие сербам было представлено поверенным в делах Австрии в С-Петербурге Ашияро по представлению из Вены 4 (16) января 1806 года . Он заверил министерство иностранных дел России, что помогать восставшим сербам для его страны, значит нарушать существующий у Австрии и Порты мир, поскольку мятежные сербы воюют против дружественного им султана.


     Особая роль в этом конфликте играла Франция. Изначально Балканы рассматривались как еще один фронт в войне на стороне третьей коалиции. После победы над Австрийской империей, наполеоновские войска оказалась в непосредственной близи от границ Порты. Именно при давлении Франции, Турция вступила в войну против России. Кроме того, французские эмиссары действовали как в Черногории, так и в Сербии, пытаясь переманить восставших под покровительство Наполеона, отказавшись от помощи Александра I.


     Однако наиболее существенную помощь восставшим оказывала Россия. Русско-турецкая война 1806-1812, в ходе которой единственным союзником у нашей страны были восставшие сербы, явилось тем главным фактором, что восставшим удалось продержаться до 1813 года. Кроме того, в это время шло постоянное финансирование вождей восставших, что позволяло им производить закупки вооружения боеприпасов и продовольствия. По просьбе восставших им выделялись военные советники для налаживания обороны, и чиновники для консультации при создания первых государственных органов Сербии. На территории контролируемой восставшими совместно с сербскими, действовали так же отряды регулярной российской армии. В конце восстания, русские гарнизоны были размещены в важнейших крепостях белградского пашлыка. И наконец, Россия неоднократно выступала оказывала дипломатическое давление на Константинополь с целью признания Портой автономных прав сербов.


     


     Основные периоды помощи России восставшим сербам


     


     


     Для начала попытаемся выделить основные периоды русско-сербских взаимоотношений. В первую очередь это первые попытки установления дипломатических связей между лидерами восставших и русским правительством еще до открытого мятежа против османской власти. Еще когда военные действия сербских отрядов были направлены против врагов центральной власти в Константинополе и в целом восставшие были лояльны султану, уже тогда были обращения с жалобами против притеснения дахиев послу России в Константинополе А.Я. Италинскому . После победы над янычарами, не дождавшись скорого подтверждения былых прав и привилегий, была организованна первая сербская делегация в С-Петербург в августе 1804 года, с целью выяснить отношение Александра I к возможному покровительству автономии сербов . Уже тогда предприняла первые шаги для оказания дипломатического давления на Порту с целью предоставления ей привилегий сербам .


     В качестве второго периода, можно выделить время, когда Россия оказывала помощь, сербским повстанцам вплоть до начала Русско-турецкой войны 1806—1812 года. В это время министром иностранных дел А.А. Чарторыйским была выработана стратегия России в отношении общей политики на Балканах и роли, отводимой в этом вопросе Сербии . Вожди восставших получают первые деньги из российской казны . После неоднократных просьб восставших о отправлении к им военных советников , их просьбы били удовлетворены . Так же им была оказана помощь боеприпасами .


     Наиболее продуктивно сотрудничество обеих стран проявило себя во время третьего, самого обширного периода, во время русско-турецкой войны 1806-1812 годов. Неоднократно русские войска переходили через Дунай и действовали совместно с сербскими отрядами. Это в первую очередь касается миссии генерал-майора Исаева и генерала-майора Цукато . Были выставлены русские гарнизоны в сербских крепостях, и в первую очередь в Белграде, где разместились два батальона Нейшлотского мушкетерского полка . Не прекращалось финансирование и поставки оружия и боеприпасов. А самое главное, была оказана помощь сербам в организации государственной власти на освобожденных от османов территориях. В это время в Сербии постоянно действовал в качестве советника и представителя России К.К. Рудофиникин,


     В качестве отдельного, четвертого периода взаимодействия России и восставших сербов можно выделить период, начавшийся после заключения Бухарестского мирного договора, и длившийся вплоть до поражения восстания в 1813 году. Для этого периода характерно, в первую очередь то, что в связи с начавшейся войной с Наполеоном, Россия вынуждена была вывести свои войска с Балкан для отражения агрессии, а затем продолжении войны на европейском театре действия. Уходя, русские войска оставляли сербам боеприпасы и деньги на закупку провианта . После этого, Порта воспользовавшись отсутствием русских войск в регионе и формальным непризнанием лидером восставших положений заключенного договора , в очередной раз ввела войска в Сербию и подавила восстание в крови . На сербских территориях тогда оставался один лишь коллежский асессор Ф.И. Недоба, пытавшийся предотвратить кровопролитие . Россия попыталась предотвратить назреваемый конфликт мирным путем . После неудач в этом направлении, в 1813 году, ей предпринята попытка организовать совместное дипломатическое давление стран союзников по борьбе с Наполеоном против Турции, в целях предотвратить надвигающуюся резню . Однако, эти предложения не нашли отклика у западных стран, боявшихся усиления России на Балканах.


     Последнее, что сумела сделать Россия для потерпевших поражения восставших, это предоставление политического убежища для лидера сербов Карагеоргия .


     


     От дипломатической поддержки к активной военной помощи


     


     Первое обращение сербских кнезев и представителей духовенства к российским властям относятся к 3 мая 1804 года . Именно тогда, на скупщине в Остужнице, старейшины обратились к послу А. Я. Италинскому в Константинополе, как представителю «непобедимого Руссийского царства» с жалобами на бесчинство дахийских янычар и с обращению за помощью в заступничестве перед султаном.


     В 23 августа того же года, в лагере Врачару под Белградом, собранием духовенства и сербской знати во главе с Карагеоргием. Было решено отправить делегацию в С-Петербург, в составе Петра Новаковича Чардаклии, валевского протопросвитора Матвея Стефановича Ненадова и Иооана Протича Пожаревачки с полномочиями «от целого народа сербского» . В тот же день, Карагеоргий вместе с Яковом Ненадовичем написали письмо профессору права Харьковского университета, Федору Филипповичу, сербу по национальности, известного впоследствии как Божидар Груйович, с просьбой принять полномочие сербского депутата в России и содействовать защите интересов сербского народа . Последний пошел навстречу этим просьбам и присоединился к обращению сербских «полномощников» к Адаму Чарторыйскому 3 ноября 1804 года в С-Питербурге .


     В общих чертах требования восставших сводились к тому, что в последствии Чарторыйский прокомментировал как желание быть «под собственным своим управлением наподобие республики Ионической, то есть, чтобы, завися от Порты и оной платя определенную дань, быть под гарантею России» .


     Министр иностранных дел, прежде чем обратиться с докладом к Александру I , решил выяснить мнение лиц, владевших обстановкой на Балканском рубеже для выработки концепции внешней политики в этом регионе. В частности он обратился к основателю Харьковского университета В.Н. Каразину. В письме от 21 ноября 1804 года Каразин расценивал обращение сербов как просьбу о помощи, и сам просил не «оставить своих несчастных собратьев на милость самого пагубного бича» . Им же была выработана стратегия поведения России в сложной международной обстановке, которая заключалась в том, чтобы не нарушить интересы Порты и Австрии, и тем не менее, оказывать негласную помощь восставшим. Так называемая тактика, проповедующая «активное негласное влияние» (d' influence active non avouee) . Она заключалась в тайной помощи восставшим финансами и специалистами и всесторонней поддержкой на дипломатическом уровне. Оказать открытую поддержку восставшим Россия в разгар войн с Наполеоном не могла. Это бы неминуемо привело бы к вступлению Османской империи в войну на стороне французов и появлению дополнительного фронта на юге.


     В качестве такой помощи, явилось депеша А. А. Чарторыйского от 4 декабря 1804 года российскому посланнику в Константинополе А. Я. Италинскому с предложением дать совет султану о даровании сербам привилегии с целью разрешения конфликта, ввиду надвигающейся для обоих империй французской угрозы . Спустя две недели, 17 декабря Чарторыйский направляет Италинскому проект письма Александра I султану Селиму III с предложением оборонительного союза против Франции. В статье VIII этого проекта оговаривалось покровительство России христианским народам, находящимся под властью Турции .


     Наивысшим проявлением дипломатической поддержки императором Александром I восставших сербов на начальном этапе восстания стало его личное письмо султану Селиму III от 30 апреля 1806 года, где он просил мирного урегулировании сербского вопроса . Свою обеспокоенность этой проблемой Александр I объяснил тем, «что в настоящем положении дел строгие меры, готовящиеся против них, могут иметь наинесчаснейшие последствия от соседства французов» . Речь здесь идет о том, что после поражения под Аустерлицем и заключения Пресбургского мира, к империи Наполеона в отошли Венеция, Истрия, Далмация и Бока Каторская. Таким образом, Бонапарт получил общие границы с Османской империей и смог эффективно вовлекать ее в орбиту своей политики. Перед Турцией в 1806 года стояла проблема выбора: у ее границ стояли две враждующие державы и нужно было принимать решение на чью сторону становиться. Серия неудач России на европейском театре военных действий и деятельность французского посланника в Константинополе П. Риффену предопределили этот выбор. Здесь надо отметить, что французский посол, следовал указаниям министра иностранных дел Талейрана, пытался представить политику России в отношении Сербии, как попытку подчинить ее влиянию, как уже было с Молдавией и Валахией .


     Влияние французских контрагентов возымело свое действие. В августе 1806 года Порта сменила господарей Дунайских княжеств, - ставленников России, обвинив князя Ипсилианти в помощи восставшим сербам, и закрыла проливы для русских судов. Одновременно стало известно о планах Франции переброски своих войск из Далмации транзитом через Боснию и Сербию в Дунайские княжества. Таким образом, Наполеон мог бы оказаться на границе с Россией с Южных окраин.


     Проблема выбора для России и Сербии


     


     11 ноября 1806 года русские войска вошли в Молдавию и Валахию, форсировав Днепр. Таким образом, Россия начала войну на Балканах, где у ней был только один союзник, - восставшие сербы. Как и у Турции в 1806 году, так и у Российской империи еще ранее в 1804 году стояла, проблема выбора: встать на путь помощи, тайной или явной, повстанцам, рискуя со временем получить войну на два фронта, или пойти путем Австрии, объявившей о своем нейтралитете в данном вопросе, пытаясь сохранить лояльное отношение со стороны османов. Россия сделала свой выбор в пользу сербов.


     Действия русской армии вызвали подъем в лагере повстанцев, которые воодушевленные действиями русских войск, 14 декабря захватили Белград. Остатки гарнизона Кусанжали Халила, снабжавшиеся до этого австрийцами, пытались спасались бегством, но были перехвачены и уничтожены отрядом Милована Стойковича. Порта оказалась в состоянии войны на два фронта. Дабы выйти из этого положения, в дальнейшем она применяла тактику попеременного заключения перемирия с одной из сторон при форсировании наступления против другой. Так спустя месяц после взятия Белграда. 15 января 1807 года, султаном был издан фирман, узаконивший, заключенный еще в 1806 году Ичков мир . Одним из условий заключения перемирия было желание видеть сербских ополченцев на стороне Порты против России.


     Дабы пресечь подобные попытки, командующий молдаванской армией издал так называемый «манифест Михельсона», в котором призвал восставших к борьбе против общего врага: «Наконец приспел час ратникам имени христианского низвергнуть иго мусульман, возвратить страждущие племена христианские к древнему достоянию их, славе и благоденствию» . Хотя подобное воззвание не было санкционировано из С-Петербурга и впоследствии не подтверждено, эта частная инициатива Ивана Ивановича Михельсона нашла самый широкий отклик в повстанческих рядах. Было принято решение отказать в помощи султану живой силой. В феврале 1807 в Белграде и Шабце прошла серия погромов мусульманского населения, что ознаменовало собой окончательный разрыв с султанской властью. Сербия сделала выбор в пользу России.


     


     Помощь России Сербии в ходе восстания


     Финансовая помощь восставшим



     


     В начале восстания, Россия, ввиду отдаленности сербских земель, не могла оказать активную помощь восставшим. Поэтому на начальном этапе русско-турецкой войны 1806-1812 годов Россия по призыву сербских вождей стала направлять им боеприпасы и выделяла денежные средства для финансирования вождей восставших.


     Собственно само финансирование было начато еще во время первой делегации в 1804 году. Каждому из прибывших в 1804 году депутатов, по предложению А. А. Чарторыйского было выдано по 500 червонцев, а сверх того по 300 червонцев в счет истраченных по дороге из Сербии в российскую столицу. Более того, Адам Адамович предлагал отправить «20 тыс. пиастров, отправить к генеральному консулу в Яссах Болкунову с предписанием, чтоб доставил сумму сию он сербам надежнейшим образом…» . Впоследствии сербы сами обращались за помощью непосредственно к российскому императору. В феврале 1806 года в Вене, сербская делегация Александру I просит «В генваре един милион рублей или два для потреб необходимыя нужды и для муниции, оружия и артиллерии» . Спустя три года сербские делегаты требовали «денег 1 миллион пиастров турецких» .


     Финансовая помощь восставшим активизировалась накануне начала русско-турецкой войны 1806-1812 годов. Так 30 октября 1806 года И.Ф. Болкунов упоминает о том, что отправляет с «коллежским регистратором Джанковичем» бочонок, в котором «4 тыс. червонных в число пожалованной сербской нации суммы» . Как видно из этого предписания данная сумма предназначалась для «Черни-Георгия» с просьбой активизировать военные действия возле видинских владений, чтобы восставшие с помощью диверсий «держали Пазван–оглы в беспрестанной заботе» .


     Впрочем, не всегда при передаче денежных сумм оговаривалось военное участие. Так И.И. Михельсон писал Александру I: «Денежная часть также необходима для них, ибо в течении 3 лет вся Сербия, будучи в тревоге, лишилась торговых выгод и даже землю не могла достаточно обрабатывать, что и заставляло их покупать нужное за самую высокую цену от австрийцев, коим ныне должны. По сему предмету я удовлетворяю их на первый раз выдачею 50 тыс. пиастров» . Двумя месяцами спустя, 17 июня 1807 И.И. Михельсон известил А.Я. Будберга об отправке вместе с Родофиникиным 100 тыс. пиастров, - 50 тыс. из фондов Молдавской армии, 50 тыс. из доходов молдаванского дивана . Чтобы иметь представлении о масштабах этой оказываемой помощи, надо отметить, что годовая дань с Белградского пашлыка равнялась также 100 тысячам турецких пиастров .


     Подобные выплаты не были единичными. Регулярно русское правительство в ходе русско-турецкой войны передавало сербским предводителям огромные суммы. Они колебались в пределах начиная от 3000 – 3600 червонцев , достигали и 4000, и 5000 . Максимальный порог доходил до 10 000 и 13 000 червонцев. Причем максимум финансовой помощи приходился, как правило, на разгар боевых действий, или при непосредственной угрозе наступления турок. Так командующий А.А. Прозоровский писал Карагеоргию о том, что посылает «на первый случай 30 тысяч пиастров к г. Действительному статскому советнику Родофиникину для употребление на помянутую надобность». Происходило это весной 1809 года незадолго до возобновления военных действий.


     Если отметить валюту, в какой выдавалась помощь восставшим, то в основном в документах того времени чаще всего упоминаются золотые червонцы, а, кроме того, также пиастры и голландские гульдены.


     Небезынтересно проследить, как расходовались деньги российской казны, отправляемые на нужды восставших. В донесении Константина Родофиникина министру иностранных дел А.Я. Будбергу утверждается, что деньги «присылаемые по временам от высочайшего двора» сосредоточивались чаще всего в руках Карагеоргия. В основном, сербские предводители, закупая оружие в Австрии, «потом продавали его крестьянам за двойную цену». Одним словом, по мнению Родофиникина, сербские воеводы наживались на своем ополчении, которое принуждали «идти на войну со своим оружием и продовольствием и по выслуге четырех месяце сменяться другим», и таким образом, «войска им ничего не стоят» . Впрочем, это оценка Родофиникина вполне может носить личную эмоциональную окраску. У него с самого начала не сложилось дружеских отношений с «верховным вождем» сербского народа.


     


     Снабжение оружием и боеприпасами повстанческих войск Россией


     


     Кроме того, что российское правительство выделяло деньги на закупку вооружения, можно утверждать, что с осени 1806 года было налажено также непосредственное снабжение сербских повстанцев боеприпасами и оружием непосредственно из России. Как явствует из предписания инспектора всей артиллерии А.А. Аракчеева № 4215 от 3 ноября 1806 года, по просьбе генерала от кавалерии И.И. Михельсона на эти цели было выделено «пороху 326 пудов и свинца 1042 пуда» - все это «для отпуска сербам» . В дальнейшем эта помощь продолжалась. Так в предписании И.И. Михельсона И.И. Исаеву № 808 от 6 мая 1807 года писалось о доставлении сербским войскам свинца . Командующий молдавской армией держал этот вопрос снабжения боеприпасами союзных сербов на особом контроле, о чем свидетельствуют его письма Родофиникину и Исаеву . В связи с намечающимся перемирием русские войска при выходе из Сербии передали имеющиеся у них боеприпасы сербам. . Более того, И.И. Михельсон настаивал на передаче сербам также и «6 пушек», что и было выполнено, как отмечено в рапорте И.И. Исаева И.И. Михельсону: «По соединении моем с Георгием Черным отдал я ему 4 шести- и 2 трехфунтовых калибров Одесского артиллерийского гарнизона орудия со своими принадлежностями, зарядами и ящиками их» . Надо отметить, что инициатива снабжения сербских вооруженных сил исходила, прежде всего, от самих сербов, которые неоднократно обращались с такими просьбами к русскому командованию .


     Занявший пост командующего молдавской армией А.А. Прозоровский также проявлял заботу о боеприпасах восставших даже во время перемирия . То же самое можно сказать и о М.И. Кутузове, во время командования которого сербам передавалось «20 тыс. ружейных патронов и 10 пушек с полным комплектом зарядов» . Сменивший его на посту командующего П.В. Чичагов распорядился при выводе русского отряда с Сербии выдать Карагеоргию не только 3 000 червонных, но и боеприпасы. Здесь надо отметить, что происходило это уже после заключенного в Бухаресте мира, когда официально Россия уже не могла оказывать открытую помощь восставшим, и с предписанием сделать это «самым осторожным и тайным образом и не прежде, как сами уже выйдите» .


     Кроме боеприпасов, Россия поставляла сербам и оружие, что уже явствует из упоминания о передаче И.И. Михельсоном 6 и соответственно М.И. Кутузовым 10 орудий. О пополнения артиллерийского парка сербского войска хлопотал российский представитель К.К. Родофиникин. В марте 1810 года он писал о больших потерях, понесенных сербами в 1809 году во время наступления турок. О просил «о присовокуплении к оным взятой ныне за Дунаем в турецком шанце легкой пушки» . Таким образом, по документам можно проследить о передаче сербам как минимум 17 орудий. Кроме орудий, поставлялось также и стрелковое оружие. В письме командующего А.А. Прозоровского Карагеоргию от 7 марта 1809 года упоминается об оправке пяти, а затем еще одной тысячи ружей через генерал-майора Исаева. Однако, надо отметить, что в основном, оружие сербы приобретали в Австрии за деньги российской короны, о чем упомянуто в предыдущей главе.


     Организация медицинской помощи


     


     В конвенции «Паулуччи-Карагеоргия», отдельно был выделен п. 13, в котором упоминалось, что ввиду того, что «воинство сербское, которое ранено без помощи лежит, докторов и аппотек не имеющее», необходимо учреждение «госпиталей (Feldspitäler) и докторов, а особливо главный госпитал с аппотекою в Белиграде» .


      В рапорте от 1 июля 1807 года, генерал-майор И.И. Исаев докладывал И.И. Михельсону о том, что «раненые и больные сербы пользуются у нас, а медикаментов очень мало», и просил прислать «лекаря» . Спустя 12 дней он докладывал о прибытии к нему в лагерь при Неготине младшего лекаря Кузьминского .


     Над этой проблемой непосредственно работал и К.К. Родофиникин. В своем донесении А.А. Прозоровскому от 2 марта 1808 года он писал о свирепствующей в Сербии оспе и о том, что сербы «не имеют во всей земле ни одного лекаря», «отчего и раненые их остаются под призрением одних цирюльников из турок, которые более изувечат, нежели вылечат» . Имеющиеся в Австрии отказывались работать без жалованья. Соответственно Родофиникин запрашивал 600-800 гульденов для найма лекаря или 1000 гульденов для жалования доктора, плюс еще 1000 гульденов «для заведения самонужнийших медикаментов» .


     О том, что эти просьбы все-таки находили отклик, можно судить потому, как 24 июня 1809 года А.А. Прозоровский писал К.К. Родофиникину об отправке в Сербию лекаря Марачевского и фельдшера Ананьина, снабженных аптекой .


     


     Помощь военными и гражданскими специалистами


     


     Надо отметить, что еще до того, как первый русский солдат вступил на сербскую землю, Россия оказывала посильную помощь восставшим, которую можно расценить как военную. Среди сербов было немало, таких кто имел боевой опыт еще со времен австро-турецкой войны 1889 -1891 гг. Однако, в войне против регулярных турецких войск, сербы испытывали серьезную нехватку в военных специалистах. Прежде всего, это касалось инженеров, саперов и артиллеристов. В обращении сербской депутации в Вене к Александру I упоминается просьба прислать им «Оружия по крайней мере для 50 тыс. человек инфантерии и 100 – 200 пушек полевых (feldcanonen) с искусными артиллеристами» . Еще в донесении российского консула в Яссах И.Ф. Болкунова А.А. Чарторыйскому от 4 марта 1806 года передается просьба сербов прислать русских офицеров . В депеше А.Я. Будберга командующему молдавской армии от 30 декабря есть просьба изыскать возможность «отрядить сербам одного или двух инженерных офицеров и также, может быть, и артиллерийских» для помощи в осаде Белграда и Видина . Иван Иванович Михельсон, когда писал императору Александру I о нуждах восставших, упоминал просьбу восставших прислать «инженерных офицеров, кои бы привели в оборонительное состояние крепости сербские и научили бы их образу в оных защищаться» . Им же было предложено выделить сербов, «коих генерал-майор Исаев прикажет учить действовать пушками» .


     По результатам переговоров Карагеоргия с полковником Ф.О. Паллуччи, который выполнял личное распоряжение императора Александра I, 28 июня 1807 года была заключена так называемая «конвенция Паулуччи-Карагеоргия», в которой п. 11 предусматривал командирование «6 артиллерийских и инженерных офицеров для образования сербских войск», а п. 12 фиксировал запрос на «одну роту пионеров, одну роту артиллеристов, в числе которых и бомбардиры были бы» .


     Есть сведения о просьбе сербов прислать им артиллерийского офицера в Белград, и об отправке запрашиваемых артиллеристов-инструкторов. Так в ответ на эту просьбу главнокомандующий Молдавской армией М.И. Кутузов отправил в Крайов «10 орудий артиллерийских и 10 ящиков с принадлежностями к ним снарядами, при сих орудиях один артиллерийский офицер, 2 фейерверкера и 6 канонир посылаются для обучения сербов действовать артиллерию .


     Были случаи, когда в сербской армии служили кадровые офицеры российской армии. Известно имя капитана Угринч-Требиньского, серба по национальности, которого направили в войско повстанцев по личной просьбе Карагеоргия И.И. Михельсону .


     Также во время русско-турецкой войны многие сербские добровольцы служили в русской армии под командованием русских офицеров. Сохранились сведения о существовавших в составе молдавской армии сербочерногорских гусарах. Из числа сербских добровольцев, «которые прежде продолжали службу в Валахском казачьем полку» был сформирован и экипирован казачий полк, о чем и свидетельствует рапорт полковника Никича генерал-майору Е.Г. Цукато . Так же в источниках можно найти упоминание о присоединении «команды сербов и хорват» к русскому отряду .


     Кроме сугубо военных специалистов, сербам требовались и гражданские, для разработки недр, для налаживания своей военной промышленности. П. 8 конвенции «Паулуччи-Карагеоргий» указывалось, что для ремонта «испорченных пушек» «нуждно необходимо имети литейных пушечных майстеров» . Обращались с просьбами прислать «мастера для литья ядер» сербские депутаты и в 1809 году . По словам командующего И.И. Михельсона «чиновники по горной части равномерно им нужны, ибо найдены, по словам депутатов, богатые рудники .


     В ответ на просьбы сербов А.А. Прозоровский присылал К.К. Родофиникину литейщика К. Калинина и токаря Г. Полякова .