Я родился в семье учителей. Моя мать была учительницей в одном из сел Баната (область в Воеводине – прим.ред.), Меленцах. Здесь родился и я. Мой отец был железнодорожным служащим здесь же, в Банате. Мы жили в квартире, выделенной нашей семье школой. Здесь меня застигло начало Второй мировой войны, а именно нападение на Югославию 6 апреля 1941 г. Тогда мне было пять лет. С того момента началась моя сознательная жизнь, до этого – только фрагменты. Именно с того момента, когда на сознание ребенка был оказан такой большой удар. Когда происходит что-либо подобное войне, начинаешь следить за ходом жизненных событий и приобретать некий жизненный опыт. Мы войну пережили в той же школьной квартире. Сцены оккупации в основном были неприятные, хотя я могу сказать, что в Банате было более спокойно, чем в других областях тогдашней Югославии и даже остальной части Воеводины, Бачке и Среме. Так мы пережили войну.
Первая встреча с русскими
Первая моя встреча с русскими произошла в разговоре. «Придут русские». В 1941 г. коммунисты-партизаны всем говорили, что придут русские, но они не пришли. Русские появились лишь осенью 1944 г. и разместились в школах. До этого у нас были немцы. У нас в доме жил один русский полковник, майор и одна девушка, очень приличные люди. Хотя в селе всякое творилось – время-то было военное. Но все это быстро прошло, русские войска быстро ушли, и эти люди, которые были у нас, оставили нам лишь одно послание. Этот полковник, который жил в нашей квартире, так ответил на вопрос моей матери о сущности коммунизма: «Вы начнете строить страну, будет одна пятилетка, когда вам будут обещать, что все будет просто замечательно и что ваша жизнь улучшится, а потом настанет еще одна пятилетка и так далее. И это коммунизм – постоянно из одного плана в другой, а жизнь идет своим чередом в тяжелых условиях». Вот мой первый опыт общения с русскими.
Моя любовь
Я искренне любил историю – я учился, не прилагая особых усилий, вероятно, этот дар к обучению мне передался от матери, которая рассказывала мне всевозможные истории из своей жизни, историю нашей семьи – так я начал читать исторические романы. Первая книга, которая оставила на меня глубокое впечатление – сербская трилогия Стевана Яковлевича. И конечно, после войны мы больше всего читали русскую литературу: Горького, Аркадия Гайдара «Тимур и его команда», мы учили русский язык с первого по восьмой класс начальной школы.
Во мне уживались две любви: любовь к истории и любовь к театру. Вторая была особенной: я играл в любительском театре, пропадал днями и ночами в театре г.Зренянин, на каждом из спектаклей был множество раз и думал, что стану актером. Я так этого хотел. Но моя самокритичность сыграла свою роль: я понял, что у меня нет ни голоса, ни хорошего телосложения для актера, я осознал, что если хочу чего-то достичь, мне придется много и старательно работать. Мой дневной минимум для чтения составлял 100 страниц. Иногда приходилось читать до самого утра, если не успевал в течение дня. Сейчас, правда, память уже не та, поэтому стараюсь читать по 50 страниц в день.
Когда я закончил университет, а это было в 1959 г., академик и выдающийся историк Васа Чубрилович, мой будущий научный руководитель, профессор истории Европы Нового времени, посоветовал мне продолжить занятие наукой. Я сомневался, потому что мне не хотелось разрывать с театром. Будучи студентом, я возглавлял любительский театральный кружок в Нови-Саде, чем очень гордился, поэтому я думал, что если не могу стать актером и режиссером, то стану театральным критиком, и действительно начал писать статьи в студенческой и местных газетах. Между тем, когда мне сказали, что нужно остаться в университете в качестве ассистента, я засомневался, но не было так много причин для того, чтобы сказать «нет». Как я мог сказать двум академикам, что не останусь? Тогда Васа Чубрилович сказал мне следующее, после итогового экзамена: мы решили, что ты станешь ассистентом Перы Поповича (мой будущий научный руководитель), он уже стар, поэтому необходимо найти ему преемника – на наш взгляд ты подходишь как нельзя лучше.
Мой научный руководитель посоветовал мне заняться сербско-французскими отношениями по восточному вопросу. Восточный вопрос – проблема сохранения положения Турции в Европе и позиция Сербии в этом четырехугольнике. С одной стороны была Россия, с другой – Австро-Венгрия, Франция и Англия. Германия тогда все еще не играла определяющей политической роли на Балканах. После этого я должен был семь раз побывать во Франции, где занимался исследованиями в архиве Министерства иностранных дел Франции. Кандидатскую диссертацию я защитил в июне 1970 г., помню, что было очень жарко в тот день. После полудня была защита, которая прошла с блеском. Диссертацию приняли, САНУ (Сербская академия наук и искусств – прим.ред.) выпустила ее в свет: «Франция и Сербия в 1871-1878 гг.» Диссертация охватывала период от Франкфуртского мира 1871 г., когда Франция потерпела поражение от Пруссии, а Германия объединилась, до Берлинского конгресса 1878 г. (Сербия получила независимость). Это очень динамичный период, насыщенный событиями: восточный кризис 1875-1878 гг., восстание сербов 1875 г., продолжавшееся вплоть до 1878 г. Война с Турцией завершилась независимым статусом Сербии, ее расширением за счет южных областей с сербским населением (Ниш, Вранье, Лесковац, Пирот). Исконно сербские территории, все же, остались за пределами границ Сербии, так как этому помешали англичане, а русские были настолько обессилены, что не было возможности начать новую войну. Поэтому Сербия была вынуждена согласиться с решением Берлинского конгресса в том, что Австро-Венгрия оккупирует Боснию и Герцеговину, а Косово и Метохия не войдут в состав Сербии.
Должен сказать, что когда наступило это тяжелое время 90-х гг. я старался не участвовать напрямую в событиях, но всегда был на сербской стороне. Я не очень выделялся, но при каждой возможности, в своих выступлениях я поддерживал единство сербского народа и защищал его права, культурно-политическую целостность. В 2000 г. я ушел на пенсию с 40-летним стажем работы.
Пока я еще не был назначен на пост председателя Матицы Сербской, успел написать две книги, одна из которых вызвала большой отклик. Это мой взгляд на политические программы Сербии и сербского народа, начиная с 1804 г., Первого сербского восстания, заканчивая 90-мы годами прошлого века. Ввиду того, что Сербию постоянно сопровождает непрекращающаяся сербофобия в Европе из-за нашей близости к России, нас постоянно обвиняют в великосербских устремлениях, желании покорить все остальные балканские страны и народы. Я начал много размышлять об этой проблеме намного раньше, но в 90-е гг. уже постоянно думал об этом. Тогда мы с моей женой начали писать о месте АО Воеводины в сербской политике –получилась небольшая книга в 100 страниц. Потом я перешел к вопросу Великой Сербии. Реальность ли это, выдуманный ли или исторический факт, созданный настроенными против Сербии силами. Так появилась моя книга «Великая Сербия, реальность и миф», которая, по сути, появилась потому, что я готовился быть экспертом на судебном процессе в защиту Слободана Милошевича, так как его по двум пунктам обвиняли в том, что он пытался воплотить историческую цель Сербии: создание Великой Сербии. Возможно, он меня пригласил как эксперта, чтобы я объяснил, что включает в себя понятие «Великая Сербия», предполагает ли она завоевательную программу Сербии в ее многовековом историческом развитии. А у меня уже накопилось достаточно материала, с которым я и отправился на гаагский трибунал.
Наша сегодняшняя политика не настроена просербски. В нашей стране очень много антисербских мнений, особенно в интеллектуальной и политической среде. Но моя книга за год претерпела 6 изданий. И каждое из изданий раскупали. Я получил гонорар в размере 240 000 динаров – эти деньги я потратил на путешествие по России. 11 чудесных дней мы провели в путешествии от Москвы до Санкт-Петербурга по Волге.
Не так давно сербский книжный союз выпустил монографию (по спецкурсу, который я вел на факультете в течение многих лет) «Восточный вопрос и сербская революция».
Политика, который на данный момент проводится в нашей стране, такова, что нет особого порядка и определенной стратегии. Из-за этого страдает и Матица Сербская, главной целью которой является сохранение сербского языка и литературы. В первую очередь, это касается ведения летописи Матицы Сербской, самого старого журнала в мире. Матица была основана, чтобы поддержать этот журнал. Наши приоритеты – язык и культура, а также история, в первую очередь сербское духовное наследие. В последние 30-40 лет мы ориентировались на лексикографическую и энциклопедическую работу. Сербский биографический словарь – история сербского народа, рассказанная на основе сведений о 30 000 самых известных сербов, начиная от первого властителя (упоминается ок.800 г.н.э.), заканчивая серединой XX в. Буквально на днях мы передали четвертый том в печать, после чего мы продолжим работу над оставшимися тремя томами.
Возможно, вам покажется, что я очень радикален в своих национальных взглядах, но именно сербский народ, как никакой другой, обладает самой богатой историей в 1500 лет и выдающимися личностями, но до сих пор не было выпущено собственной энциклопедии. Мы решили это исправить, но ввиду финансовых, политических, экономических проблем, выпуск энциклопедии был приостановлен. Все же, удалось выпустить первый том для того, чтобы показать, как должна выглядеть Сербская Энциклопедия.
Три столпа сербско-русских связей
Я неоднократно говорил и писал об этом в своих книгах. Есть три столпа: первый – этническое родство, второй – религиозный. Мы, как и русские, сохранили то христианство, которое, как я считаю, ближе всего к заветам Христа, православие. И уже на протяжении 1000 лет сербы и русские духовно едины. Третий столп – политика. Наша судьба в Новое время, начиная с борьбы за освобождение от турецкой власти, защиту своего народа, политическое существование непосредственно связаны с Россией (особенно это стало проявляться во время правления Петра Первого и Екатерины Великой). И я должен сказать, что мы во многом обязаны русским. В ходе Первого сербского восстания Россия очень помогла нам. Часто противники сербско-русских отношений вспоминают, что русские оставили нас на милость туркам в 1812 г. Конечно, было важнее защитить Россию от Наполеона, чтобы после продолжить отстаивать своих интересы на Балканах. Россия защищала не только наши интересы, а в первую очередь свои, если выбор вставал между первым и вторым. Россия после Крымской войны, а особенно после Берлинского конгресса была отстранена от союза с западными державами, чтобы не допустить ее присутствие на Балканах – так, Сербия попала под влияние Австро-Венгрии.
Но Россия никогда не отказывалась от своих интересов на Балканах, не забывая при этом о борьбе сербов за независимость. Россия помогла нам во время балканских войн, в конце концов вступила в Первую мировую войну, в первую очередь, чтобы защитить сербов и свои интересы в юго-восточной Европе. Россия не займет первое место в мире, если упустит Балканы.
Хочу рассказать вам об одном историческом факте. Перед началом Второй мировой войны у И. Сталина была договоренность с Гитлером о ненападении, что всем широко известно. В ноябре 1940 г. И.Сталин направляет Молотова в Берлин, чтобы тот попытался отложить начало войны с Германией. В разговоре с Молотовым Риббентроп попросил, чтобы русские оставили в покое Балканы, взамен пообещав Персию, Иран. Молотов же от этого предложения отказался. Переговоры на этом и закончились.
Сейчас больше нет закрытых стран, средств коммуникаций уже достаточно, чтобы объединить мир. Но объединенный мир не должен попасть в подчинение одной группе сил.
Все те люди, с которыми я общаюсь в повседневной жизни, от таксиста до соседа, считают, что связь Сербии с Россией должна стать приоритетной для нашей страны.
