7 августа исполнилось 15 лет со дня разгрома хорватской армией Республики Сербская Краина в Хорватии. Тысячи сербов тогда погибли, около полумиллиона — бежали. В трагедии хорватских сербов свою роль сыграл и Запад.
Ситуация в Хорватии обострилась в 1990 г., когда президентом тогда ещё входящей в состав Югославии республики стал Франьо Туджман. Он заговорил о выходе из СФРЮ. В декабре 1990 г. Сабор (местный парламент) принял новую конституцию, где Хорватия объявлялась "национальным государством хорватского народа". Об автономии для 700-тысячного сербского народа, составлявшего почти 15 процентов населения республики, речи не шло.
Ответ не заставил себя ждать. В ряде районов на юге и востоке Хорватии, где сербы составляли большинство, прошли референдумы, по итогам которых были образованы три самопровозглашённые сербские автономии. К лету 1991 г. они объявили о желании выйти из состава Хорватии.
Здесь столкнулись две правды. С одной стороны, хорваты имели своё государство еще тысячу лет назад. И мечтали его возродить. Кроме того, их республика была, по югославским меркам, зажиточной, и средства хорватских налогоплательщиков шли в бедные регионы — Косово, Македонию, Боснию. Недовольство тем, что приходится кормить "захребетников", усиливало сепаратистские настроения среди хорватов.
С другой стороны, сербы жили в Хорватии сотни лет и "тоже имели на что-то право". Им не хотелось терять связь с этнической родиной и превращаться в национальное меньшинство. К тому же тогдашний президент Сербии Слободан Милошевич обещал, что не бросит соплеменников в беде. И хорватские сербы тешили себя надеждой, что "Белград поможет".
25 июня 1991 г. депутаты Сабора, в котором преобладали хорваты, объявили о выходе из состава СФРЮ. Сербы отделяться не хотели, и в конце 1991 г. их самопровозглашённые автономии на востоке и юге Хорватии объединились в Республику Сербская Краина со столицей в городе Книн. Новое образование решило выйти из состава Хорватии.
Параллельно начались вооружённые столкновения. Летом 1991 г. они охватили половину хорватской территории. Хорватские военные покинули Югославскую народную армию (ЮНА) и составили костяк национальной армии. На помощь отрядам местных сербов пришли соплеменники из ЮНА. Мрачным символом войны стал город Вуковар, превращённый в руины. Кстати говоря, его население было смешанным. И пострадали все.
Попытки найти точки соприкосновения между хорватами и сербами провалились. Ситуация усугублялась тем, что этнически однородных районов в Хорватии было не так много. Два народа жили чересполосно, оба претендовали на одни и те же территории. И это обусловило жестокий характер разгоревшейся в 1991–1995 гг. войны. И хорваты, и сербы в массовом порядке убивали "чужих", практически не брали пленных. Судьбу Вуковара разделили сотни сёл — и сербских, и хорватских.
В декабре 1992 г. забрезжила надежда, что конфликт удастся разрешить. Правительство Хорватии предложило создать в стране два автономных сербских региона, но власти Сербской Краины отказались. Больше Загреб ни о какой автономии не говорил.
Ситуацией в Хорватии занялись ООН, ЕС, а также отдельные страны Запада. США и Европа открыто встали на хорватскую сторону. Они признали независимость Хорватии, но отказались сделать то же самое в отношении Сербской Краины. Под давлением Запада подразделения ЮНА ушли из Хорватии. В январе 1992 г. в регион ввели "голубые каски" ООН. Но кровопролитие (пусть и в меньших масштабах) продолжалось.
Международная реакция на поведение сторон была разной. Если сербами активно занимался Гаагский трибунал, а западные СМИ рассказывали об их "преступлениях" часами, то действия хорватов лишний раз не обсуждали. Так, например, наблюдатели ООН подготовили доклад о преступлениях хорватов в районе города Медак осенью 1993 г. Но в Гааге его до сих пор не рассмотрели.
Постепенно хорваты добились ощутимого военного перевеса. Вопреки эмбарго ООН на поставки оружия в бывшую Югославию, они получали от Запада новейшую технику. В ноябре 1994 г. США и Хорватия подписали договор о военном сотрудничестве. В то же время Сербская Краина испытывала острый дефицит военной техники и боеприпасов. Ей перестал помогать даже Белград.
Развязка наступила в 1995 г. В мае хорватская армия провела операцию "Молния" и заняла область Западная Славония. "Голубые каски" откровенно бездействовали. В июне госсекретарь США Уоррен Кристофер и глава МИД Германии Клаус Кинкель дали хорватам добро на проведение новой операции — "Олуя" (в переводе — "Шторм" или "Буря"), которая началась 4 августа 1995 г.
70-тысячной хорватской армии противостояла 15-тысячная армия Сербской Краины с устаревшей техникой. Помощь хорватам оказала авиация НАТО, бомбившая позиции сербов. Шансов у последних не было. Силы ООН спокойно наблюдали, как хорватская армия сжигала десятки сербских сёл. Уже 5 августа пала столица Краины — Книн. 7 августа хорваты объявили о ликвидации самопровозглашённой республики.
На зверства, учинённые ими, на Западе смотрели сквозь пальцы. Наиболее красноречив был Кинкель: "Мы не должны забывать о годах сербской агрессии… Сербы слишком долго испытывали терпение Хорватии". США и ЕС поспешили признать Хорватию в границах одноимённой социалистической республики. Никакой автономии сербы не получили. Из 700 тысяч сербов в стране остались только 200 тысяч. И то многие из них вернулись в последние годы, когда волна национализма в Хорватии пошла на спад.
Кто ответил за то, что полмиллиона сербов были вынуждены бежать из страны? Нельзя сказать, что тот же Гаагский трибунал совсем ничего не делал. Много лет находившиеся в международном розыске руководители операции "Шторм" генералы Анте Готовина, Иван Чермак и Младен Маркач в 2004–2005 гг. оказались в голландской тюрьме.
Процесс над ними идёт уже несколько лет, но вяло и без широкой огласки. Президент Туджман и начальник Генштаба армии Хорватии Янко Бобетко, отдавшие приказ к началу операции "Шторм", умерли своей смертью в 1999 и 2003 гг. соответственно. Кристофера и Кинкеля, благословивших этническую чистку, в Гаагу никто не пригласил. Пока что по нескольку лет тюрьмы получили лишь хорватские командиры младшего и среднего звена.
А вот сербов "наказали по полной". Первый президент Сербской Краины Милан Бабич получил 13 лет тюрьмы, где покончил жизнь самоубийством. Его преемник Горан Хаджич находится в международном розыске. Последний лидер хорватских сербов Милан Мартич отбывает по приговору Гаагского трибунала 35-летний срок.
События 15-летней давности и их последствия оценили в интервью "Правде.Ру" историки-балканисты Владимир Путятин и Вадим Прозоров.
"Едва ли не главную роль в поражении хорватских сербов сыграли страны Запада, — считает Владимир Путятин. - США и Германия не стремились разрешить конфликт мирно (например, с помощью предоставления широкой автономии Сербской Краине), а целиком встали на сторону Загреба. Есть ощущение, что падение Краины стало первым этапом реализации планов Запада по уничтожению сербской государственности через вытеснение сербов с территории их проживания.
Второй этап наступил в Боснии и Герцеговине, где сербам не дали объединиться с Сербией, а теперь Запад всячески урезает автономию местной Республики Сербской. Далее было Косово. Нет никакой гарантии, что не наступит черёд многонациональных областей самой Сербии — Санджака и Воеводины. В итоге сербам останется только половина современной Сербии. В границах 19 века".
"Виновников у той трагедии много, — отметил, в свою очередь, Вадим Прозоров. - Прежде всего, это руководители Сербии и Хорватии того времени — Слободан Милошевич и Франьо Туджман. Они подогревали националистические настроения, каждый из них пытался разыграть карту хорватских сербов в свою пользу.
Виноваты и власти Краины. Они погрязли во взаимных дрязгах, и совершенно не думали, как их республика может существовать. Там не было никаких ресурсов, промышленности, не было работы. Сербская Краина не могла существовать самостоятельно. Доля вины лежит и на руководителях стран Запада, которые могли остановить кровавую резню, но вместо этого только поощряли её.
Сегодня в Хорватии осталось очень мало сербов. Их права никто не ущемляет, преследований со стороны властей нет. Сербские депутаты есть в хорватском парламенте. Но автономию им никто давать не собирается. Да и могут ли сербы на неё претендовать? Четыре процента населения — это не почти пятнадцать, как до войны.
Хочется надеяться, что будут доведены до конца процессы над хорватскими генералами, руководившими уничтожением Краины. Нет оснований полагать, что Гаагский трибунал их "прикрывает". Но они — всего лишь люди, выполнявшие приказ. Не надо сваливать всю вину на них. Судить надо было, прежде всего, политических руководителей Хорватии".
По материалам газеты Правда.
