«О ней – необычной русской среди нас обычных»
Прп. Иустин Попович
Рождена в таинственной Москве в 1850 году от матери княгини Хилковой и графа Ефимовского, графиня Евгения – игуменья Екатерина- недавно переселилась в Христову вечность из монастыря Хопово (в Сербии), где нашла укрытие своим монахиням и себе. Ее родители были богаты не столько имением, сколько Богом, они и передали молодой графине веру в Бога и любовь к людям. Православно воспитанная, высокообразованная, с совершенным знанием английского и французского языков, она в свои девятнадцать лет блестяще сдаёт экзамен в Московском университете. Любительница литературы, сама пишет и обсуждает свои труды с Тургеневым, что-то публикует в издательствах Каткова и Аксакова. Чуткая и отзывчивая на боль и скорби ближних, она открывает в Москве школу для бедных девочек, которая успешно существует 5 лет. Только болезнь приостанавливает начатое дело. В то время она с интересом обращается к богословским вопросам. Личное знакомство с Соловьевым и особенно знакомство с трудами А.Хомякова, которого высоко ценит и многие его произведения знает наизусть, побуждают её к изучению святоотеческой литературы. Она не просто изучает труды Святых Отцов, но переживает их. Труды Святых Отцов сделали её впечатлительную душу настолько христолюбивой, что она принимает решение отречься от мира и принять монашеский образ. Своё решение сразу же осуществляет: едет в Полтавскую Губернию в Буджимтимский монастырь и становится послушницей. Но ей не суждено там задержаться. Святой Синод во главе с обер-прокурором К. Победоносцевым предлагает матушке Екатерине основать в г. Лесне, на краю Польши, женский монастырь. Матушка принимает предложение. И здесь, в Лесне, по прибытии основывает огромный монастырь, в котором во время Первой Мировой войны находится около четырехсот монахинь и семьсот детей на воспитании и обучении. В Лесну матушка приехала, когда там была одна церковь, а в момент эвакуации из-за большевиков там был монашеский городок.
Неутомимая в вере, она не отступает и в любви; со всех сторон к ней стремятся души, истерзанные жизненными испытаниями, она их принимает в свою тихую обитель. Хоть и игуменья, сама всем лично служит, всем с радостью помогает и своей любовью пленяет сердца. Служа всем, она всеми управляет. Это самая чудесная власть; чем сильнее, все смиреннее; непрестанно возрастает из силы в силу, из мощи в мощь. Пробужденная молитвой к многогранной деятельности, матушка основывает еще четыре женских монастыря: Виров, Радочицу, Теомен, Красносток, в которых ставит игуменьями своих близких помощниц. Так все женское монашество западной области Российской Империи находится под её духовным руководством.
На царском дворе матушка удостаивается большой чести, царь награждает её драгоценным крестом. В 1908 году, еще полная сил, матушка находит себе достойную преемницу и желает передать ей настоятельство, чтобы самой принять великий постриг – схиму. Ее желанию идут на встречу, никто не прекословит ее решению. Она остается жить в Лесне, возлагая на себя молитвенные подвиги. Настает время Первой мировой войны, возникает необходимость эвакуации: всё ломается, пропадает, только не ломается и не пропадает духовная сила матушки. Она всех утешает, всех вдохновляет на терпение: некоторых сестёр она отправляет в Петроград, других в Нижегородскую губернию, третьих в Витебскую губернию, четвертых в Бессарабию, куда и сама переезжает. Тут ее застаёт революция. Обостряется болезнь ног, которая её мучает с двадцати четырех лет, ей в 1917 году ампутируют ногу. Солдатский грабеж, восстания мещан,
оккупация Бессарабии Румынией, шовинистическая румынизация, которая запрещает Богослужение на церковно-славянском языке, вынуждает матушку искать прибежища в Сербии, куда она с частью монахинь приезжает в 1920 году.
Здесь она получила в распоряжение монастырь Хопово. Этот старый монастырь «заблагоухал ладаном» по словам местных жителей, когда матушка с сестрами в нём устроилась. Здесь матушкой был организован детский приют, оказывалась благотворительная помощь местным жителям.
И вот, матушка скончалась (в 1925 году), пробудившись к более широкой и глубокой реальности и сознанию, ведь земная жизнь – это сон в материальной трясине, а смерть – это пробуждение и новое рождение.
Жила матушка на земле, устраивая лестницу между этим и тем миром, между своей душой и чудесным Господом Христом. Каждый день был для нее новой ступенькой в небо, и так тихо и молитвенно она взошла к радости Господа своего. Она знала путь; слёзы её знали путь в сердце Христово; подвиги спешно несли душу её в объятия Христовы; одна её молитвенная слеза настигала другую: веру поддерживала надежда, надежду поддерживала любовь, любовь питалась молитвой, молитву окрыляло милосердие, милосердие укреплялось смирением, смирение возрастало постом. Из себя она изваяла удивительное существо, и показала нам то, на что способна душа, пропитанная закваской покаяния, замешанная на слезах умиления, и соединенная с телом человеческим. В сыром поврежденном человеческом существе есть много горечи: от неё может отравиться всякое тело; от той душевной горечи питается всякий демон; от повреждённого горечью ума происходит всякий ужас; от такого греха удаляется всякий ангел. Один несчастный как-то сказал: «У меня нет ангела хранителя, я его отравил своей язвительностью». Ангел матушки Екатерины стал вечным через неё, он с её участием стал радостнее, лучше и ближе Богу, ведь питался её христолюбивой верой, её неусыпной молитвой, её слезным милосердием. В свою очередь Ангел Хранитель берег её от мирских ураганов и наставлял на путь, ведущий от алого восхода веры под раскаленным полуднем любви и молитвы к сладости Христова блаженства.
В её присутствии ощущалось, что человек это больше душа, нежели тело; она умела сократить расстояние между своей и твоей душой; умела войти в душу человека: тихо, кротко, благо, с улыбкой, воздвигая тебя из глубины эгоизма, вознося к своим солнечным высотам, так что тело твое теряло земную тяжесть, и ты становился легким как душа, трясина тела переставала висеть на шее тяжелым камнем. Её улыбка была не чужой, будто маска, взятая взаймы, но её собственной, милостивой, мягкой, никогда не переходящей в насмешку. Глядя на неё, я всегда признавался сам себе: да, воистину, она горькую тайну жизни сделала сладкой. Как? Только Сладчайшим Христом. На путях подвига, печаль её души претворилась в радость. И скончалась матушка, а разница между душой и телом почти исчезла: ее боголюбивая душа овладела телом, и оно стало легким как душа. Тело в земной жизни было соратником её души в молитвах и подвигах. Душа являлась оком тела, а тело являлось оком души. Людям, которые имеют раскол между душой и телом надо прилагать большие усилия на пути к собственной душе, надо копать, ломать все границы тела, границы слова, взгляда, чувства, чтобы пробраться к душе, которая скрывается от тела. Об её теле можно было сказать, что это душа и только душа. Поэтому она было способна извлечь душу твою из всякого грязного омута, из всякой глубокой ямы: ведь душа душу привлекает и вытаскивает из бездны самости.
Преображенной душой она преобразила своё тело, взлетела до самых тайных и самых деликатных философских проблем, которые могут быть разрешены только благодатным умом, благодатным сердцем, благодатным телом, благодатной душой. Поражала она меня глубиной своих тревог, чувствовал я, что она, обученная в Царстве Небесном, как хорошая хозяйка выносила из келии своего сердца новые мысли, новые чувства, новую мудрость (см. Мт. 13, 52). Самоотверженным подвигом веры она нашла ключи Царства Христова, и отворила врата широко, показывая нам путь жизни - путь мудрости, путь божественной философии, которая знает правый нетленный смысл жизни. Как прежде Святая Вмч. Екатерина, матушка могла сказать: «Кто боится Христа, и держится Его божественной заповеди, тот воистину философ». И она была таким философом. Будто лилия среди терньев, так и она любовью процветала на терновом пути жизненных скорбей, страданий и ужасов, посреди оскудения и тесноты. Идя решительно узким путем монашества, она обрела «смирением – высокая; нищетою – богатая». Поэтому могла любовью и благостью пленять души на познание Христа. В Житии Вмч. Екатерины говорится, что она была «благовидна и благочинна», разве нельзя того же сказать о матушке Екатерине? И её лицо светилось тихим светом божественной благодати. Когда св. вмч. Екатерину мучили, из её тела потекло молоко вместо крови, так она была безстрастна, блага и чиста. И благость матушки Екатерины была трогательно безстрастной, была трогательно голубиной. Словно мудрая евангельская девица она фитиль своей души воспламенила благостью через густую страстную мглу жизни, осветив путь безстрастия, который привел ее к Небесному Жениху ( Мт. 25, 1-7). На шумной и безсмысленной ярмарке тщеславия она нашла «единое на потребу» (Лк. 10, 42), избрала чудесного Господа Христа и все другое забыла, все другое отбросила, только Ему служила всеми своими мыслями, чувствами и делами. Душа матушки Екатерины озарилась несказанной красотой Лица Сладчайшего Господа, и она пошла за Ним без сомнений, условий, недоумений, пройдя сквозь врата смерти, вошла «идеже празднующих глас непрестанный, и неизреченная сладость зрящих лица Его доброту неизреченную».
Книга «Посев и жатва», монастырь Челие, 2007 г.
Перевод Екатерины Василевич
