На рубеже 1807-1808 гг. обстановка в Сербии оставалась напряженной. Большие трудности повстанцы испытывали со снабжением продовольствием и боеприпасами. Затянувшееся определение статуса Сербии в переменчивой международной ситуации позволяло агентуре Франции и Австрии сеять недоверие к политике России в среде повстанческого руководства.
Именно тогда при посредничестве земунских купцов, связанных торговыми интересами с группировкой Миловановича и являющихся доверенными лицами властей габсбургской монархии, начались австро-сербские переговоры. Еще в январе 1808 г. Карагеоргий предложил Родофиникину подписать письмо, адресованное эрцгерцогу (брату императора) Карлу, начальнику австрийской Военной границы, с просьбой о помощи. Отказ Родофиникина и его попытки доказать несостоятельность подобного рода обращений не возымели действия. 23 марта на встрече Карагеоргия с бароном И. Симбшеном, начальником Славоно-Сремского участка Военной границы, последним был поставлен вопрос о вводе австрийских войск в Белград в случае перехода Сербии под покровительство Вены. Повстанцы в качестве своих условий назвали особый порядок управления Сербией (по модели Военной границы), незаключение мира с Турцией до освобождения Ниша и других удерживаемых турками сербских областей, снабжение повстанцев продовольствием и боеприпасами.
Восстановить последовательность и логику дальнейших событий, подлинную роль Родофиникина в срыве переговоров затруднительно, так как версии австрийских источников и донесений русского агента в значительной степени разнятся. В конце марта Карагеоргий обратился к Прозоровскому с письменной просьбой направить в Белград русский гарнизон, поскольку городу угрожает опасность австрийской оккупации. Одновременно Родофиникин сообщил главнокомандующему о своем разговоре с Миловановичем, который испрашивал у него совета, как можно легче устранить Карагеоргия от власти. Свой отчет русский агент сопроводил прошением членов Совета о смене верховного вождя. Но выражая собственное мнение, он указал на нецелесообразность данного шага ввиду особой популярности Карагеоргия у народа.
В сербской историографии сложилась устойчивая точка зрения, что вся эта история не более чем мистификация Родофиникина, который вел тогда сложную многоходовую игру. Главная ее цель —срыв австро-сербских переговоров и ослабление группировки Миловановича. Попутно же решались и другие задачи. Карагеоргия Родофиникин убеждал в том, что Милованович стремится занять его место и для лшм намеревается использовать австрийские войска. Перед начальством — рисовал картины бурной деятельности по примирению враждующих сторон в Белграде, в то время как возможности управлять, ситуацией были невелики. Наконец, Родофиникин стремился подтолкнуть в оппозицию Карагеоргию Миловановича и его соратников, так как это открыло бы русскому агенту пространство для маневра.
Основные доводы тех, кто считает, что "заговор" Миловановича был выдуман Родофиникиным, сводятся к следующему. Председатель Совета относился к числу ярых противников Родофиникина и не мог за несколько месяцев изменить свое отношение к нему. Он занимал очень высокий пост, пользовался безусловным доверием Карагеоргия. Миловановичу незачем было затевать предприятие, исход которого был непредсказуем. В случае неудачи он лишился бы не только своего положения, но и жизни. На наш взгляд, эти доводы, при всей их кажущейся убедительности, нельзя принять однозначно. Известно немало примеров, когда прагматические соображения перевешивали куда более длительные антипатии, чем в случае с Родофиникиным и Миловановичем. С другой стороны, азарт власти и неудовлетворенные амбиции — вполне ординарные мотивы самых рискованных предприятий. Наличие таких амбиций у Миловановича подтверждают его участие в дальнейшей политической борьбе, воля, упорство и готовность рисковать, проявленные в ней.
Получив одобрительный ответ австрийского императора на отчет о переговорах с сербами, барон Симбшен известил о нем вождя повстанцев через купца Милоша Урошевича. В свою очередь, Карагеоргий по совету Родофиникина попросил Симбшена лично подтвердить достоверность этих известий. Австрийский генерал не замедлил дать письменное заверение о готовности завершить переговоры на оговоренных ранее условиях. Таким образом в руках русской дипломатии оказался документ, изобличающий Австрию, формально нейтральную по отношению к событиям в Белградском пашалыке, в ведении тайных переговоров с повстанцами.
Второй тур переговоров (первая декада мая 1808 г.), в котором по разным причинам не участвовали ни Симбшен, ни Карагеоргий, закончился безрезультатно. А уже 14 мая Совет в письме Прозоровскому жаловался на коварство Австрии, готовящейся к насильственному захвату Сербии. В течение двух следующих дней к Белграду были стянуты повстанческие отряды для обороны города от возможного нападения. 18 мая Карагеоргий написал письмо Симбшену, в котором известил австрийскую сторону о прекращении переговоров, поскольку он их рассматривал как средство решения пограничных и торговых вопросов, но убедился, что Австрия намеревается принудить повстанцев к переходу под ее подданство.
Прекращение австро-сербских переговоров явилось важной победой русской дипломатии. Австрия объективно не была заинтересована в победе повстанцев. Образование независимого сербского государства вблизи ее границ угрожало сецессией австрийских сербов. Но и включение в состав империи разбуженных восстанием за независимость новых сербских земель было также неприемлемо. Очевидная цель, которую преследовали в Австрии, затевая описанные выше переговоры, — поссорить повстанцев с Россией. Письмо Симбшена к Карагеоргию было использовано русским послом в Вене князем А. Б. Куракиным для объяснения с главой австрийского МИД графом В. Стадионом. Тайные планы Австрии в Сербии дезавуировались.
В ходе переговоров усилилось влияние России на сербского вождя и в целом в стране. Прозоровский в письмах царю и канцлеру Н. П. Румянцеву поддержал просьбу повстанцев послать в Белград русский гарнизон. Однако Александр I решил "отложить это до другого удобного времени".
