Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/10.2.2017/

Николай Антонинович Княжевич. Последний губернатор Тавриды

 

     

Ранко Гойкович, Русская народная линия

     

Глава из книги «Знаменитые сербы в Русской истории» …

     
     

Предлагаем вниманию читателей очередную главу книги нашего друга и постоянного автора Ранко Гойковича «Знаменитые сербы в Русской истории». Ранее мы публиковали переводы четырёх глав этой книги: «Семен Гаврилович Зорич в исторической судьбе Белой Руси»,  «Милорадовичи»«Иоанны Шевичи - дед и внук» и«Герой Баязета Фёдор Эдуардович Штоквич».

     

     

Дворянский род Княжевичей происходит из сербских краёв Австрийской монархии. Речь идёт о селе Мутилич около Удбины под Плешевцем в Сербской Лике, некогда входившей в состав Военной Границы. (Край этот некоторое время входил в состав Республики Сербской Краины, павшей под предательскими ударами врагов внешних и недругов внутренних).

     

Основоположником русской дворянской лозы Княжевичей был Максим Димитриевич Кнежевич (в сербском написании именно через «е»), который в 1779 году бежал из Австрии и поступил на службу императрице Екатерине II и направлен был в Оренбургскую губернию.

     

Много верных слуг монархии дал этот почтенный дворянский род, но самым знаменитым, несомненно, стал Никола?й Антонинович Княжевич, последний губернатор Тавриды.

     

Энциклопедические справочники подробно перечисляют вехи служебной карьеры  героя нашего повествования. Мы же сейчас не станем перечислять многочисленных регалий Кнежевича, а предложим вниманию несколько достаточно ярких на наш взгляд эпизодов из жизни предреволюционного Крыма.

     

Именно с Крымом, с Таврической губернией  и вошёл в историю России этот потомок славной сербской фамилии.

     

     

Крымский дивизион

     

В 1908-1912 годах Княжевич командовал Крымским полком, на чём нужно остановиться особо, т.к. находясь на этой должности Николай Антонинович решил достаточно щекотливый вопрос, связанный с тем, что сегодня назвали бы «интеграцией крымско-татарского сообщества в культурно-политическую ткань Российской империи».

     

Крымский полк, ещё будучи дивизионом, с 1886 г. стал привлекаться к охране царской резиденции в Ливадии. Кроме того, в октябре 1894 г. чины Крымского дивизиона принимали участие во встрече на железнодорожном вокзале в городе Симферополе Алисы Виктории Елены Луизы Беатрис, принцессы Гессен-Дармштадтской, ставшей впоследствии Российской императрицей Александрой Федоровной. Офицеры дивизиона в виде почетного эскорта сопровождали её в Ливадию. В этом же году, в октябре, один из эскадронов дивизиона принимал участие в траурном сопровождении из Ливадии в Ялту гроба с телом скончавшегося в Ливадии императора Александра III.

     

1 апреля 1906 г., когда Крымский дивизион был развернут в полк, и ему было присвоено старшинство с 12 июня 1874 г. И вот как раз в этом вопросе старшинства таилось зерно некоего присущего офицерскому корпусу комплексу задетого тщеславия.

     

«В Российской императорской армии, как впрочем, и в других армиях мира, всегда придавалось особое значение как боевым заслугам, так и длительности срока службы воинских частей. Чем старше была часть, тем в больших войнах и сражениях она принимала участие и, соответственно, имела больший служебно-почетный статус среди прочих воинских частей.

     

Впервые в официальном порядке вопрос старшинства воинских частей стали поднимать еще в начале XIX в. при императоре Александре I. В период царствования Николая I этот вопрос также неоднократно поднимался, так, к примеру, в 1838 г., когда частям, имеющим столетний и более срок службы, стали жаловать юбилейные ленты на знамена и штандарты, или в 1842 г., когда пехотным, а с 1850 г. и кавалерийским полкам, стали жаловать юбилейные знамена и штандарты. Но особую популярность вопрос старшинства воинских частей получил в начале XX в.

     

Поражение России в Русско-японской войне 1904-1905 гг. подтолкнуло правительство России и особенно Военное министерство к проведению ряда мер по поднятию престижа военной службы.

     

С целью воспитания у нижних чинов гордости за славное военное прошлое Российской армии и, в частности, своей воинской части, а также с целью усиления корпоративной солидарности среди офицеров частям стали возвращать их исторические наименования и исторические знамена и штандарты из арсеналов, создавать полковые музеи, издавать подробные полковые истории, а для нижних чинов и краткие исторические очерки и памятки.

     

К этому времени большинство существующих армейских частей готовились отмечать свой сто- или даже двухсотлетний юбилей, и в рамках этого немаловажным оказался вопрос, связанный с установлением начала исторического пути воинских частей. Бесспорно, что по общепринятому понятию датой рождения воинской части должна являться дата основания части, т.е. дата высочайшего указа (повеления) или приказа, дающего указание на формирование части.

     

Но иногда вопрос старшинства становился очень запутанным, и в некоторых случаях было достаточно сложно установить дату рождения той или иной воинской части и, соответственно, длительность срока ее существования. Дело в том, что с начала XVIII в. и до начала XX в. в армии был проведен ряд коренных реформ, а также достаточно много организационно-штатных мероприятий, которые значительно отразились на структуре воинских частей. В период своего существования многие воинские части неоднократно переформировывались: различные воинские части соединялись в одну или, наоборот, из состава воинских частей выделялись подразделения, на основе которых формировались новые воинские части. Кроме этого, достаточно часто воинские части меняли свое наименование и даже были случаи перехода части из одного рода оружия в другой.

     

Попытки установления правил определения старшинства неоднократно предпринимались еще в XIX в, однако разработать полную систему определения старшинства, которая бы охватывала все случаи и условия и к тому же исключала различные противоречия, так и не удалось.

     

В 1907 г. «для изучения военно-исторического прошлого русского народа во всех его проявлениях» было создано Императорское русское военно-историческое общество (ИРВИО), а позже при нем IV Разряд полковых и корабельных историй.

     

Возвращаясь к героям нашего повествования, Крымскому драгунскому полку, выходило так, что среди частей Российской императорской армии, и особенно среди полков армейской кавалерии, Крымский полк был одним из самых молодых полков, а значит, и мало заслуженным, что, естественно, задевало самолюбие офицеров, да и нижних чинов полка.

     

В 1908 г., как сообщалось выше, командиром Крымского конного полка был назначен флигель-адъютант полковник Николай Антонинович Княжевич.

     

Именно он и проявил инициативу по пересмотру старшинства полка. Этому способствовало и то, что 10 октября 1909 г. шефом полка стала императрица Александра Федоровна (полк получил новое наименование «Крымский конный Ее Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полк»), а 5 ноября этого же года Николай II зачислил себя в списки полка. Как говорится, семя упало на благодатную почву. Николай II согласился рассмотреть вопрос о замене старшинства полка и пожелал включить в его исторический боевой путь весь срок службы крымских татар в составе Российской армии и гвардии.

     

В архиве Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (Санкт-Петербург) найдены документы, непосредственно касающиеся процесса пересмотра старшинства Крымского конного полка. В том числе - письмо командира полка полковника Н.А. Княжевича, адресованное председателю Совета ИРВИО генералу Д.А.Скалону:

     

«Ваше Высокопревосходительство, милостивый государь Дмитрий Антонович! Государю Императору благоугодно было всемилостивейшее повелеть мне обратиться к Вашему Высокопревосходительству с просьбой установить историческое происхождение Крымского конного Ея Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка, причем Его Императорскому Величеству угодно было выразить пожелание, при возможности, включить в историю полка период с 1784 г. по 1874 г., то есть, боевую и гвардейскую службу Крымских татар и этим установить старшинство полка с 1 марта 1784 г.

     

Прошу Ваше Превосходительство принять уверение моего глубочайшего почтения и совершенной преданности,

     

Флигель-адъютант, полковник Княжевич.

     

Санкт-Петербург,

     

9 февраля 1911 г.» (1)

     

Как видим, вопрос стоял не просто в удовлетворении самолюбия офицеров, но и в том, чтобы крымские татары ощутили древность своего пребывания в составе Российской империи, и, как таковые, становились бы верноподданными именно Русского Императора, а не султана или имама.

     

Вообще, вплоть до 1874 г. крымские татары были освобождены от обязательной военной службы. После вступления в силу «Устава о воинской повинности» крымских татар стали призывать на службу.

     

12 июня 1874 г. именным приказом император Александр II объявил о начале формирования в Одесском военном округе особого конного подразделения национального состава под наименованием «Крымский эскадрон», который в следующем году был развернут в Крымский дивизион, а в 1906 г. - шестиэскадронный полк, получивший наименование «Крымский драгунский полк», переименованный в следующем, 1907 г. в Крымский конный полк. Таким образом, датой рождения Крымского конного полка, естественно, следует считать дату выхода высочайшего приказа о формировании Крымского эскадрона, т.е. 12 июня 1874 г.

     

Однако история военной службы крымских татар России началась задолго до формирования в 1874 г. Крымского эскадрона. Другое дело, что история службы крымских татар в Российской императорской армии и гвардии была хоть и длительной, но не непрерывной, при этом иррегулярные подразделения, сформированные Потёмкиным, конные полки, прославившиеся во время Отечественной войны 1812 года, а также собственно Крымский эскадрон - не являются прямыми правопреемниками.

     

Однако, поскольку казачьим частям старшинство присваивалось не с даты формирования собственно части, а с той даты, с которой казачье войско, к которому относились эти части, впервые упоминалось в официальных документах, то данное правило применили и к крымско-татарскому Конному полку.

     

Итак, Николай Антонинович смог решить достаточно важную идейно-политическую проблему: боевое прошлое крымских татар воспринималось в контексте служения Православной империи.

     

     

Высочайший визит в Евпаторию

     

Служба в Таврии конечно же предполагала самые тесные контакты с Царской Семьёй, имевшей на Южном берегу Крыма летнюю резиденцию.

     

«Имея летнюю резиденцию на Южном берегу Крыма, в Ливадии, императорское семейство почти не посещало других городов Крыма (за исключением Севастополя). А в Евпатории, находящейся в западной части полуострова, Николаю II бывать и вовсе не приходилось. Хотя этот приморский город был уже довольно известен и имел значительное курортное развитие с тех пор, как были обнаружены уникальные лечебные возможности грязей местного Мойнакского соленого озера (лимана).

     

С 1886г. больных из России успешно принимала построенная близ озера местными врачами грязелечебница. Но, увы, добираться до Евпатории было довольно сложно. О железной дороге пока лишь мечтали... Хотя юного цесаревича Алексея привозили на лечение в неподалеку расположенный поселок Саки. Известно, что наследник был тяжело болен наследственным заболеванием - гемофилией (пониженной свертываемостью крови, а от этого частыми и опасными кровотечениями). Мальчика пользовали несколько раз сакскими грязями, и врачи считали их влияние благотворным для Алеши.

     

Городской голова Евпатории М.М.Ефет в ноябре 1913г. побывал на аудиенции у императора в Ливадии, где, рассказывая о своем родном городе, заметил, что «Евпатория - курортный город и обладает такими же целебными грязями, как и Саки, и что население г.Евпатории с завистью смотрит на другие города, имевшие счастье принимать у себя Его Величество».

     

Государь заверил, что скоро дойдет очередь и до Евпатории.

     

Так и случилось. Но причиной её посещения стали уже события, начавшейся летом 1914г. Первой Мировой войны. С самого её начала в Таврической губернии был образован Комитет для оказания помощи больным и раненым воинам и его силами был сформирован и послан на фронт полевой лазарет, а так же устраивались госпитали на территории Крыма.

     

Государыня Александра Федоровна все лечение военнослужащих взяла под свою опеку и сама предложила обратить особое внимание на Евпаторию, где «...есть грязи, солнце, море, песочные ванны, Цандеровский институт, электричество, водяное лечение, сад и пляж поблизости». Хотя напомнить ей об этом взял на себя смелость председатель евпаторийской Земской управы С.Э.Дуван, который был в апреле 1915г. в Петербурге и был представлен императрице в Царскосельском дворце, где подарил ей альбом с видами Евпатории и уверил, что лучшего места для излечения раненых не сыскать.

     

Однако, прежде всего нужно было провести к городу железнодорожную ветку (54 версты).

     

Инициатором строительства стал Таврический губернатор Н.А.Княжевич. За 3,5 месяца рельсы были проложены от существующей уже московско-симферопольской железной дороги (а именно от станции Сарабуз, ныне Остряково) и 21 октября 1915г. в 2 часа дня первый поезд подъехал к пока еще временной платформе Евпатории, о чем государю императору была тут же послана телеграмма и получена ответная:

     

«Сердечно благодарю... Очень порадовался Вашему сообщению о столь скором окончании работ по ея сооружению. Николай».

     

Это действительно явилось очень важным событием: во-первых, для доставки раненых на излечение (в городе уже было открыто несколько госпиталей); во-вторых, в связи с закрытием для российской публики европейских курортов из-за войны, в Крым из России поехали тысячи больных и отдыхающих (известно, что Евпаторию в 1916г. посетило 40 тыс.чел. вместо обычных 10 тыс.). По распоряжению Таврического губернатора Н.А.Княжевича на создание лазаретов в Крыму (в том числе и в Евпатории) было отчислено из местных средств 70 тыс.рублей; он же ходатайствовал перед правительством в Петрограде о строительстве после войны новой грязелечебницы на Мойнаках - Всероссийской Алексеевской (в память исцеления местными грязями Цесаревича).

     

В связи с открывшимся железнодорожным сообщением самая большая Приморская санатория, возглавляемая С.Э.Дуваном, была превращена в госпиталь имени Александры Федоровны, а сам Дуван за ее отличное устройство был награжден орденом Св.Владимира 4 степени (и до сих пор этот старый санаторий стоит на ул.Дувановской).

     

Война тем временем продолжалась...

     

У берегов Евпатории часто появлялся немецкий Крейсер «Бреслау», значительно превосходивший наши линейные корабли и крейсера. Наконец, в один из дней (а именно 24 апреля 1916г.) он выпустил по городу из своих 4-дюймовых орудий 50 снарядов, разрушив несколько зданий на берегу и почти полностью пристань (до сих пор на Ильинской церкви видны следы от осколков). Но в город продолжали привозить сотни и сотни раненых. Их-то и решили навестить и подбодрить император Николай с Александрой Федоровной и детьми. Вот когда, наконец, дошла очередь посещения Евпатории августейшим семейством! Незадолго перед этим, в начале мая 1916г., вся семья присутствовала на церемонии спуска на воду линкора «Императрица Мария» (самого большого в России и даже превосходившего пресловутый «Бреслау») в г. Николаеве; затем отправились в Севастополь на смотр Черноморского флота и потом уже в Евпаторию.

     

 16 мая 1916г. в понедельник утром поезд с Императором, Императрицей, Наследником и Великими княжнами прибыл в пункт назначения. Город с нетерпением ждал: на улицах был наведен образцовый порядок, а для эскорта выделена почетная охрана в 400 человек из горожан всех сословий и национальностей.

     

В Евпатории всегда было (и есть) много акаций, и особенно это чувствуется в мае - в пору их цветения, так что, не долго думая, и с удовольствием, генерал-майор Н.А.Княжевич преподнес императрице, вышедшей из вагона, огромный душистый букет белой акации. Это было, конечно, очень трогательно. Девочкам-княжнам тоже подарили по роскошному букету. На перроне стояли все высшие чиновники не только Евпатории, но и всей губернии.

     

С приветственной речью к долгожданным и дорогим гостям обратился городской голова С.Э.Дуван. Заканчивалась она так: «Примите, Великий Государь, в изъявление чувств наших от доброго сердца хлеб-соль и низкий поклон от взысканного милостями Вашими населения Евпатории». После этих слов Александре Федоровне была вручена старинной арабской работы шкатулка с 30 тыс.рублей на нужды раненых, а оркестр учащихся мужской гимназии исполнил гимн. Затем гостям был подан автомобиль и по улицам города кортеж проследовал к Свято-Николаевскому собору, перед которым уже ждали все начальство, учащиеся города и многие жители - сколько поместилось. Гирляндами из цветов были украшены стены собора, из них же большие буквы «Н» и «А», а над входом надпись - «Боже царя храни».

     

Анна Вырубова, фрейлина императрицы, так описывала потом это событие: «Встреча в Евпатории была одна из самых красивых. Толпа инородцев, татар, караимов в национальных костюмах, вся площадь перед собором - один сплошной ковер розанов. И все это залито южным солнцем...»

     

В 11 часов под колокольный звон и непрерывное «ура» вышел из алтаря Архиепископ Таврический и Симферопольский Дмитрий с духовенством. Царь и члены его семьи приложились к Святому Кресту, а Высокопреосвященный окропил всех святой водой. Начался молебен с провозглашением многолетия Царскому Дому, Державе Российской, русскому воинству. По окончании службы Архиепископ Дмитрий благословил Государя иконой Св.Николая Чудотворца.

     

Потом царская семья из уважения ко всем конфессиям многонационального города почтила своим присутствием и татарскую мечеть Джума-Джами, и караимскую кенасу, побывала у главной синагоги города. И везде главы общин преподносили именитым гостям хлеб-соль, а императрице - цветы. Наконец отправились в «Приморскую» санаторию. Все из находившихся на излечении (которые могли ходить) и офицеры и солдаты выстроились во дворе прямо в больничных халатах. Николай II с цесаревичем и полковником Крыжановским (начальником лазарета) обошел строй, поблагодарил всех за службу и вручил нижним чинам медали. В это же время государыня с дочерьми беседовала в палатах с тяжелоранеными, а затем, по просьбе офицеров, сфотографировалась с ними на память. Затем все семейство отправилось в земской лазарет познакомиться с условиями лечения и пребывания раненых, где было встречено старшим врачом Казасом и всем медперсоналом, очень взволнованным таким высоким посещением. Здесь также вручались награды солдатам и высказывались пожелания о скорейшем их выздоровлении. Уже покидавших лазарет императора и его близких одарили букетами полевых цветов юные воспитанницы Донузлавского земского двухклассного училища.

     

Всю вторую половину дня императорское семейство провело на прибрежной даче Дувана «Мечта». «Гуляли по берегу моря, сидели на песке и пили чай на балконе. К чаю местные караимы и татары прислали всевозможные сладости и фрукты». И, наверное, единственное, чем был огорчен император, так это тем, что не удалось выкупаться в море - мешала толпа любопытных, да и майский воздух все же был прохладен. Затем в своем дневнике Государь написал о Евпатории так:

     

«Город производит очень приятное впечатление и надо надеяться, разовьется в большое и благоустроенное лечебное место».

     

А в седьмом часу вечера все августейшее семейство покинуло город. Так уж случилось, что Евпатория была последним местом пребывания императора Николая II в Крыму. До отречения и страшных событий оставалось уже совсем немного времени...

     

Какое-то время на евпаторийском пляже стояла крепость из песка и камешков, выстроенная Алексеем в тот майский день, и ее, сколько могли, охраняли местные гимназисты, даже огородив самодельным заборчиком...» (2)

     

 

     

Библиотека

     

Неплохой иллюстрацией культурной жизни Крыма «при царизме» является история появления публичной библиотеки в Евпатории.

     

«Идея строительства публичной, то есть бесплатной и общедоступной, библиотеки впервые возникла в 1911 году: уже упоминавшийся выше гласный городской Думы Семен Эзрович Дуван (видный караим, коммерсант, благотворитель, общественный деятель, занимавший в 1906-1910 годах пост городского головы Евпатории) предложил таким образом увековечить память об исторической дате 19 февраля 1861 года - ?дне отмены крепостного права в Российской империи Александром II.

     

Библиотека должна была напоминать горожанам о великом деянии императора. Конкретизируя свое предложение, Дуван сообщил, что готов «выстроить и оборудовать здание библиотеки всецело за свой личный счет без какого бы то ни было участия города в затратах на постройку его...» Городская Дума удовлетворила его просьбу. Инициативу Дувана поддержали другие гласные и горожане (в том числе Б.И. Казас, И.Б. Шишман, М.И. Шарогородский, Л.Я. Сеферов, Д.И. Васильев, С.Ф. Федорович), выделившие собственные денежные средства на оборудование библиотеки и приобретение книг. Весь труд по проектированию и наблюдению за сооружением здания взял на себя совершенно безвозмездно архитектор Павел Яковлевич Сеферов, который помимо взноса в тысячу рублей принес в дар библиотеке около сотни томов классической литературы.

     

Поскольку горожане, внесшие вклад в создание библиотеки, относились к разным национальностям - ?это были и караимы, и армяне, и русские, - ?можно сказать, что главный евпаторийский «храм книги» рожден любовью всей многонациональной и многоконфессиональной Евпатории.

     

Строительство библиотеки началось в июле 1911 года и в целом было завершено к 1913-му. Вместе с оборудованием оно обошлось Семену Дувану в 25 тысяч рублей. Шестого сентября 1913 года был утвержден список книг, необходимых для фонда библиотеки, - ?всего около полутора тысяч наименований. Дуван лично закупил их и отдал в переплет в Киеве, о чем телеграфировал евпаторийскому городскому голове М.М. Ефету. Двадцать девятого октября 1913 года местное самоуправление приняло библиотеку в свое ведение.

     

Решено было присвоить ей имя императора Александра II и поместить на фасаде надпись: «Сооружено на средства С.Э. Дувана». Предполагалось ежегодно выделять на развитие библиотеки по 2,2 тысячи рублей. Однако библиотека начала свою работу только три года спустя, что было связано с отсутствием финансирования в 1914-1915 годах. Тем не менее, вновь заступивший на должность городского головы Дуван изыскал возможность ежегодно выделять библиотеке 3 тысячи рублей, несмотря на сокращение сметы расходов на местные нужды из-за продолжавшейся мировой войны. Интересно, что одно из приоритетных направлений работы библиотеки было определено как «караимика» - ?популяризация истории и культуры караимского народа. Кроме того, поскольку в Евпатории в тот момент не было своего музея старины, планировалось, что все имеющиеся археологические находки и древности будут храниться в одном из библиотечных помещений - ?до той поры, пока в городе не появится более подходящее для них место.

     

Вместе с театром и близлежащими зданиями библиотека составила изящный архитектурный ансамбль. Она построена в духе русского неоклассицизма, стилистически это один из вариантов парковой архитектуры. Издалека виден высокий купол с полукруглыми окнами над величественной колоннадой. По обе стороны дорожки, ведущей к парадному входу, были установлены два мраморных льва. С восточной стороны к ротонде примыкает прямоугольное помещение для хранения книг. Во внутреннем убранстве также выдержан классический стиль. Круглый читальный зал, оборудованный прекрасной мебелью, отделен от книгохранилища двумя массивными колоннами. Полукруглые окна в верхней купольной части и прямоугольные в нижней наполняют зал ровным рассеянным светом, дополнительное освещение дает большая люстра. В первые годы существования библиотеки ее интерьер украшали парадные портреты императоров Александра II и Николая II в роскошных рамах.

     

Торжественное открытие и освящение публичной библиотеки состоялось 14 июля 1916 года, вскоре после посещения Евпатории императором Николаем II. На открытие прибыл Таврический губернатор Николай Антонинович Княжевич, генерал-майор Свиты Его Величества, вместе с братом Владимиром Княжевичем, феодосийским уездным предводителем дворянства. Губернатора сопровождал старший чиновник особых поручений Н.Н. Щербинский.

     

Николай Княжевич поздравил горожан с учреждением нового культурного и просветительского центра. Сегодня мы можем судить о том, сколь значительным и экстраординарным событием для крымчан стали создание и официальный «запуск» нового «храма книги», если даже губернатор счел своим долгом посетить Евпаторию в этот день. Действительно, открытие библиотеки само по себе явилось событием чрезвычайной важности и служило ярким показателем дальнейшего культурного развития города, так как в 27-тысячной Евпатории насчитывалось 32 учебных заведения, в том числе полная мужская и женская гимназии с общим числом учащихся полторы тысячи человек, частная школа А.М. Рущинской и А.А.Миронович, единственное в России караимское училище, татарское медресе. С созданием городской публичной библиотеки книги, свежие газеты, иллюстрированные журналы перестали быть в городе только достоянием аристократии, появился массовый читатель». (3)

     

 

     

Бульвар Княжевича

     

Благодарные крымчане намеревались увековечить имя Таврического губернатора Н.А Княжевича, назвав его именем одну из новых улиц города. Так, по информации евпаторийского историка Н.В. Павленковой известно следующее: в газете «Евпаторийские новости» №1117 от 1 января 1916 г. в разделе «Хроника» дана информация о заседании в конце декабря 1915 г. комиссии по обсуждению вопроса о выборе улицы для присвоения ей имени Таврического губернатора Н.А Княжевича:

     

«Комиссия выезжала к вокзалу, обозревала всю местность и по предложению городского головы С.Э.Дувана постановила устроить проспект 20-ти саженной ширины от предполагаемого нового вокзала с выходом по прямой линии к морю через проспект Александра II до конца Второй Поперечной дачной линии. Здесь же, на берегу моря, новый проспект будет заканчиваться маленьким садиком. Проспект этот будет называться «бульваром генерала Княжевича. По всему бульвару будут проведены две трамвайные линии, бульвар будет замощен и с обеих сторон обсажен деревьями». Генерал Николай Антонинович Княжевич был тогда Таврическим губернатором (1914-1917 гг.), состоял в Императорской Свите, и новое название казалось намного более удачным.(4)

     

Однако, замыслу этому не было суждено воплотиться в реальность.

     

Бульвар генерала Княжевича стал называться «улицей Фрунзе». (Фрунзе, как известно, в числе прочего, знаменит массовыми казнями сдавшихся и безоружных белогвардейцев).

     

А сам последний Таврический губернатор бежал из Отечества, и после скитания по странам остался жить во Франции...

     

 

     

Садовник в белом колониальном шлеме

     

Итак, дни своей земной жизни Николай Антонинович закончил во Франции.

     

Вот, что пишет о Княжевичах протоиерей Борис Старк, окормлявший русских эмигрантов: Генерал Н. А. Княжевич и супруга его, Екатерина Борисовна Обухова, «были пенсионерами Русского Дома и прирабатывали себе на жизнь. Екатерина Борисовна рисовала металлические дощечки с именами для временных деревянных крестов на кладбище. Сам же генерал был помощником садовника. Его «начальник», полковник К. К. Баженов, был в свое время его подчиненным по Крымскому полку и теперь взял своего бывшего командира, чтобы как-то его занять. Целыми днями Н. А. почему-то в колониальном белом шлеме и с неизменной папиросой в мундштуке сидел на могилках и большими специальными ножницами подстригал газоны дерна, покрывавшего могилки. Он очень любил, когда к нему подходили и начинали расспрашивать о «былом». Он очень много знал, много помнил и очень интересно рассказывал. В эти минуты его ножницы откладывались в сторону, и он говорил...» (5)

     

К сказанному остаётся только добавить несколько слов из воспоминаний художника Александра Николаевича Бенуа: 

     

«Доживал свой век Н. Княжевич недалеко от Парижа, в "Русском доме" Сент-Женевьев де Буа, где он коротал свои досуги, исполняя роль садовника на кладбище. Недавно (писано в 1950 г.) я узнал, что Коля Княжевич скончался, оставив по себе память прямо святого человека. Меня в это время не было в Париже, и я не мог проводить своего товарища детства до могилы».

     

 

     

(1)               Андрей Сакович. К вопросу о старшинстве Крымского конного полка.http://avdet.org/ru/2012/02/20/k-voprosu-o-starshinstve-krymskogo-konnogo-polka-2/

     

(2)               Юлия Самарина (благодаря материалам М.Кутайсовой). Император Николай в Евпатории http://www.perekop.info/emperor-nicholas-in-crimea-yevpatoria/

     

(3)               http://evpatoriya.today/vek-prosvesheniia.html#hcq=RYfL6aq

     

(4)               http://e-times.info/blog/2015/09/29/evpatoriyskie-ulitsyi-ot-vtoroy-linii-i-knyazhevicha-do-frunze/#t20c

     

(5)               http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra5/ra5-565-.htm?cmd=2

     



Просмотров: 4336