Историк по образованию, Душан Батакович последнее десятилетие активно занимается политикой. Советник президента Сербии и член группы по ведению переговоров об определении статуса Косово комментирует в интервью «Росбалту» ситуацию в регионе в связи с внезапной смертью лидера косовских албанцев Ибрагима Руговы и грядущими переговорами о статусе Косово.
-----------------------------------------------------
- Господин Батакович, что значит для переговорного процесса по Косово кончина Ибрагима Руговы?
- Ругову уважали в Белграде за то, что он выступал за мирное решение косовского кризиса. Тем не менее, мы никогда не соглашались с его идеей о первоочередности признания независимости Косово. Ругова не был человеком компромисса, наоборот, он проявлял большое упрямство, настаивая на том, что любые переговоры могут вестись только после того, как Косово обретет независимость. Он был человеком, с которым можно разговаривать, вести переговоры, но прийти к компромиссу с ним было нельзя. Тем не менее, он был признанным лидером косовских албанцев, и, по сравнению с другими албанскими политиками, которые до прихода в политику были либо криминальными авторитетами, либо военными преступниками, его кандидатура, безусловно, была самой приемлемой для международного сообщества. Он был президентом, он был главой албанской группы переговорщиков, и сейчас, с его смертью образовался вакуум.
- Какое влияние на переговорный процесс может оказать смена политического руководства косоваров?
- Это мы узнаем очень скоро, так как я уверен, что международное сообщество окажет давление на албанцев с тем, чтобы они избрали нового президента как можно скорее. Однако основной проблемой албанцев является то, что они не могут выступить единым фронтом, у них есть большие внутренние проблемы. Нельзя забывать, что и на жизнь Руговы было совершено несколько покушений, причем, покушений, организованных албанцами. Фактически, вся территория Косово разделена на небольшие феоды, контролируемые бывшими военными командирами, такими, как Харадинай и Тачи, между ними идет постоянная борьба. И это заметно осложняет процесс переговоров, потому что нам нужны надежные люди, с которыми можно вести диалог, нам нужны ответственные политики, готовые пойти на компромисс. Кто станет президентом, пусть они решают сами, но нам будет сложно принять человека, подозреваемого в военных преступлениях.
Сейчас переговоры проходят при участии опытного посредника — Марти Ахтисаари, и мы надеемся, что в целом процесс сдвинется с места, так как албанская сторона в этом заинтересована не меньше. Переговоры ведутся через рабочие группы, которые включают в себя разных экспертов из разных политических движений, так что на самом деле, в составе общей группы появится всего лишь один новый человек.
- В чем основные трудности, с которыми сталкивается Белград при ведении переговоров?
- Во-первых, это непоколебимое требование албанской стороны предоставить Косово независимость. В начале переговоров была предложена формула: «сначала стандарты (стандарты жизни для сербской общины. — прим. «Росбалта»), потом статус». Албанцы настаивали на том, чтобы эта формула звучала так: «сначала статус, потом стандарты». На современном этапе переговоров мы имеем «стандарты и статус», причем, албанцы постоянно настаивают на том, чтобы слово «статус» шло первым.
Во-вторых, это постоянное давление со стороны международного сообщества на сербскую делегацию. Как известно, мы должны найти такое решение, которое устраивало бы обе стороны, что достаточно сложно в условиях постоянного давления. К тому же албанцы отвергают любую идею, исходящую от Белграда. Так, мы предложили схему прямых переговоров, которые бы проходили на территории Сербии и Черногории, но это предложение было сразу же отвергнуто. Надо осознавать, что стартовые позиции албанцев изначально сильнее наших. В этих непростых условиях нам необходим албанский политик, у которого будет достаточно смелости, чтобы пойти на уступки, начать решать простые проблемы, постепенно подбираясь к самым сложным.
В-третьих, это ограниченность маневра в Косово и на самой площадке переговоров. Например, контактная группа, состоящая из представителей других стран, разработала ряд принципов, в рамках которых должны проходить переговоры. И самый первый принцип, согласно которому край Косово и Метохии не должен быть аннексирован никаким государством или регионом, сразу был нарушен.
Дело в том, что в реальности Косово фактически является частью Албании, потому что границы между Косово и Албании просто не существует. Там нет обозначения границы, нет постов, нет таможни, нет солдат. Свободное передвижение людей и товаров! Чтобы попасть в Косово из Сербии, нужно проехать через пост и соблюсти целый ряд формальностей. А в это время албанцы из Албании свободно переезжают в Косово, которое до сих пор является частью Сербии, и обосновываются в домах, покинутых сербами. Так что Великая Албания существует де-факто. И ни у кого не хватает смелости заявить об этом вслух.
- Почему?
- В силу ограниченности маневра, наверное.
- Первое требование албанской стороны — это независимость. Что требует в первую очередь сербская сторона?
- Для нас предварительным условием начала более серьезных переговоров является решение проблем сербской общины, которая живет в ужаснейших условиях. Это, во-первых, создание органов самоуправления и муниципальных структур, чтобы сербы могли нормально организовывать свою жизнь. Это подразумевает определенную децентрализацию власти в Косово. В составе нашей делегации есть представители косовских сербов, для которых наличие органов самоуправления является жизненно важным. Те органы, которые существуют сейчас, решают очень мало, а также они являются не связанными друг с другом, так как сербы живут анклавами. Необходимо гарантировать, что люди смогут спокойно передвигаться по территории края, распоряжаться собственностью, учиться на своем языке, иметь доступ к медицинскому общению, сохранять связи с Сербией. А современная ситуация в Косово – это полный беспредел времен средневекового феодализма. Если бы не присутствие международных сил, сербские поселения уже давно были бы стерты с лица земли. Пока права сербов ущемлены, ни о какой независимости не может быть и речи.
Во-вторых, мы хотим сохранить свое православное культурное наследие. В Косово находится больше тысячи сербских церквей, больше сотни из них уже уничтожено. Те, что остались, нуждаются в защите; вокруг некоторых монастырей даже планируется создать специальную защитную зону.
В-третьих, мы настаиваем на введении конституции, которая гарантировала бы сосуществование двух общин. Если эти три требования будут удовлетворены, мы будем готовы рассмотреть албанские требования и заняться решением проблем огромной албанской общины. Мы можем помочь им в решении экономических проблем, привлечь инвесторов, помочь с иностранными займами. Уровень безработицы среди албанцев составляет 60%, среди сербов — 93%. Временные институты в Косово, несмотря на огромную финансовую помощь Запада, не справляются с ситуацией, а силы UNMIC не справляются с управлением Косово. В настоящий момент требования независимости не подкрепляются наличием развитой инфраструктуры, нет также и зрелого гражданского общества. По сравнению с Косово вся остальная Сербия – настоящая Швейцария.
- Как вы оцениваете шансы Косово на получение независимости?
- При анализе косовского кризиса сложно использовать похожие случаи, потому что ситуация слишком отличается от всех существующих в мире. Это и демографические тенденции албанской общины, и историческое значение этой территории для Сербии, а также тот факт, что, несмотря на поддержку международного сообщества, уровень политической культуры в Косово чрезвычайно низкий.
Мы не примем независимость Косово, во-первых, потому что Косово не готово стать независимым, и во-вторых, потому что это может вызвать дальнейшую дезинтеграцию Сербии, а также соседних стран – Боснии и Герцеговины, например, которая может потерять Сербскую республику. И на этой позиции мы будем стоять до конца. Есть шанс или нет, сказать сложно, потому что есть ряд факторов, который от нас мало зависит, к сожалению.
- Как вы думаете, если условия будут выполнены, смогут ли сосуществовать эти два мира, один из которых постоянно увеличивается и крепнет, а второй становится только меньше и уязвимее?
- Это правда, что сербская община в Косово с каждым днем становится всё меньше: сейчас в Косово проживает 156 тыс. сербов, к ним можно прибавить 200 тыс. вынужденных переселенцев, которые вернутся, если будут обеспечены минимальные условия жизни. Но в целом они не могут численно противостоять огромной албанской общине. Это большая проблема, но именно поэтому мы и настаиваем на принятии конституции, которая бы предусматривала введение общих институтов для двух этносов, обозначила бы рамки и принципы, в которых два сообщества будут сосуществовать. И понадобится как минимум одно поколение, чтобы эти принципы были внедрены в жизнь общества. Единственный способ обеспечить мирное сосуществование — это гарантировать одинаково широкие права обеим группам, иначе можно ждать нового всплеска этнического насилия.
- По официальным данным, в регионе находится от 350 до 450 тыс. единиц легкого и стрелкового оружия. Можно ли избежать насилия в регионе, который так вооружен?
- Разоружение Косово — это еще один из пунктов, который не был соблюден до конца, и в этом вина международных сил, расположенных в крае. И это еще раз подчеркивает, что если не выполняется одно из требований, это ставит под угрозу весь процесс мирного урегулирования, тем более, когда речь идет об оружии.
- Как вы лично смотрите на будущее Косово – оптимистично или пессимистично?
- Как любой историк, изучавший историю Балкан, я должен быть пессимистом. Но как член группы по ведению переговоров, я стараюсь быть оптимистом. Я верю, что если придет человек с достаточной политической волей, мы сможем небольшими шагами решить этот вопрос. Самое главное – чтобы насилие в крае прекратилось, и появились положительные политические результаты от усилий международного сообщества, будь то заручение моральной поддержкой международного сообщества или получение очередного финансового транша.
Беседовала Юлия Нетесова, Белград- Москва, специально для ИА «Росбалт»
