Европа взялась кардинально решить проблему края Косово. Причем, тем же способом, как некогда начала это делать Османская Порта. Да и вообще, Европейский союз все сильнее напоминает ту империю.
Прецедент с 600-летней предысторией
В конце февраля в Вене состоялся первый раунд прямых переговоров между косовскими албанцами и Сербией. "Контактная группа" (РФ, США, Франция, Германия, Великобритания, Италия), а также спецпредставители ООН считают возможным определиться с международным статусом автономии уже в этом году. Пока поводов для оптимизма немного. Первый раунд переговоров носил "технический" характер: стороны обсуждали различные стороны жизнедеятельности косовской автономии – правоохранительной системы, здравоохранения и образования, а главное – участие в них сербского меньшинства. Но даже эта дискуссия началась без рукопожатия представителей сторон. То ли еще будет, когда они начнут обсуждать сам статус Косова, ведь стороны стоят на диаметрально противоположных позициях и не изъявляют никакого желания идти на компромисс. Сербия готова предоставить Косову самые широкие права автономии, но только в рамках единого государства. Албанцы же настаивают на независимости края: их делегация даже не имеет мандата на то, чтобы заключать соглашения на иных основаниях.
В этой практически тупиковой ситуации посредники (за исключением России, одобрившей переговорные позиции Белграда), по всей видимости, будут изо всех сил нажимать на сербов. Собственно, к этому ведет вся логика событий последних семи лет: с момента введения в Косово военного контингента KFOR западные "миротворцы" готовят автономию к независимости.
Пожалуй, единственный фактор, который несколько смущает в этой ситуации "посредническое" сообщество, это намерение России рассматривать отделение Косова от Сербии как прецедент для непризнанных государств на территории СНГ. Об этом своем намерении Россия уже заявила достаточно определенно, как и о том, что она не согласна ни на какие оговорки, ограничивающие значение косовского прецедента. Очевидно, Западу придется выбирать между желанием предоставить независимость Косову и нежеланием признать независимость Приднестровья, Карабаха, Абхазии и Южной Осетии. И, по всей видимости, решение будет все-таки в пользу независимости Косова. Во-первых, оно не повлечет автоматического предоставления независимости прочим "непризнанным" – в каждом случае потребуются длительные переговоры, которые еще неизвестно чем кончатся. А во-вторых, большинство посредников европейцы, и им, разумеется, хочется поскорее разрулить конфликт в родной Европе.
Но вся беда в том, что, решая одну проблему, Европа может создать себе другую, причем, куда более серьезную. Чтобы понять всю важность косовского прецедента, обратимся к истории этого края. Косово и Метохия (таково полное название автономии) было некогда духовной колыбелью сербского народа. Сербы поселились здесь в V-VI вв. и сразу же приняли христианство. Здесь же в IX в. благодаря просветителям Кириллу и Мефодию они получили письменность. А в XIV в. Косово и Метохия стало местом ожесточенной схватки между местным населением и османскими завоевателями. В 1389 г. произошла знаменитая Битва на Косовом поле, которую сербы проиграли. Однако туркам был нанесен большой урон, так что с тех пор они сильно невзлюбили сербов и стали целенаправленно заселять Косово и Метохию албанцами (которых предварительно обратили в ислам – тоже за злостное сопротивление). А чтобы облегчить эту задачу, территорию "зачищали" от сербов. Таким образом, на протяжении последующих шести веков православное население края постоянно подвергалось этническим чисткам и притеснениям, что, естественно, вело к его сокращению. В итоге к настоящему моменту сербы составляют менее 10% населения Косова и Метохии, а албанцы – 90%. И, разумеется, они считают эту территорию исконно своей, нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что здесь на 10 тыс. кв. км сосредоточено более 2 тыс. сербских церквей и монастырей (кстати, за время "миротворческой оккупации" KFOR процесс уничтожения православных святынь в Косове заметно активизировался). Возможно, уже в следующем году они окончательно получат эту землю: Европа завершит процесс, начатый османскими султанами.
Завоеватели уже здесь!
Этот прецедент будет крайне опасен для самой Европы. И отнюдь не тем, что где-то в далеком СНГ им попытаются воспользоваться какие-то крохотные мятежные автономии, а тем, что в самом Европейском союзе в последнее время развелось огромное количество мусульманских "краев". И появились они тоже благодаря завоеванию – правда, относительно мирному – исконных европейских территорий выходцами из исламского мира. Они уже требуют себе определенный уровень автономии, влияют на политическую жизнь страны, а в недалеком будущем не постесняются потребовать и независимости. И непременно укажут возмущенным европейцам на косовский прецедент. Тогда очень многие европейские страны поймут, что переживала Сербия. Но будет уже поздно.
Всего в Европе (до границ СНГ) сейчас проживает, по разным оценкам, от 14 до 20 и более млн мусульман. В основном это иммигранты, выходцы из стран, бывших некогда колониями европейских держав. В течение второй половины прошлого века их доля в общем населении Европы возросла с 1 до 5%, а в настоящее время – в том числе из-за сокращения рождаемости коренного населения – увеличивается еще более стремительно. При сохранении нынешних демографических тенденций число коренных европейцев к 2050 г. сократится на 14%. Мусульмане же к этому времени могут составить, по некоторым оценкам, от одной трети до половины европейцев. В настоящее время наибольшее в Европе число выходцев из исламского мира проживает во Франции – до 6 млн человек (что составляет 10% населения страны). На втором месте Германия (2,3-4 млн), далее следуют Великобритания (1,5 млн), Нидерланды (730-870 тыс.), Швейцария (720 тыс.), Швеция и Испания (по 400 тыс.), Бельгия (300-370 тыс.), Австрия, Греция и Дания (160-200 тыс.), Норвегия и Португалия (по 50 тыс.), Польша, Словения и Чехия (20-40 тыс.). Меньше всего среди стран ЕС мусульман проживает в республиках Прибалтики и Финляндии – всего по 10 тысяч. В последние годы заметно растет мусульманское население Балканского полуострова, особенно в странах бывшей Югославии. В настоящее время там проживает свыше 4 млн мусульман (против 2,1 млн в начале 1950-х). Мусульманами являются 40% населения Боснии и Герцеговины, свыше 70% трехмиллионного населения Албании.
Мусульмане-иммигранты активно обживают определенные территории в Европе – в основном, пригороды столиц и крупных городов. Например, во Франции, по оценкам полиции, сейчас порядка 750 "неблагополучных" пригородов, представляющих собой иммигрантские "гетто", где и проживает основная часть мусульманской диаспоры. Пригород Парижа Клиши-су-Буа, откуда в ноябре прошлого года начался известный мятеж, является типичным исламским "гетто" современной Европы. Характерно, что из этого городка хулиганское восстание за десять дней распространилось на 300 аналогичных населенных пунктов, перекинувшись и в соседние государства ЕС.
К великому сожалению и разочарованию европейцев, компактно проживающие мусульманские общины практически не интегрируются в европейское социально-культурное пространство и уж, тем более, не ассимилируются. Они не воспринимают европейские демократические ценности и правовые нормы, живя по своим собственным законам и правилам. И ношение хиджабов и многоженство – далеко не самые страшные их отступления от европейских норм поведения. В мусульманских общинах нередко действуют нормы шариата, ширится влияние радикальных течений ислама. Совершаются убийства женщин за "оскорбление чести семьи": только в Берлине за последние полгода произошло 8 таких убийств, причем жертвами двух из них стали немки, вышедшие замуж за турок, а позже расставшиеся с ними.
Эксперты полагают, что тенденция к компактному проживанию будет усиливаться по мере роста мусульманской миграции. Во-первых, представителям "пришлой" цивилизации легче сохранить свою идентичность, селясь на чуждой культурной территории анклавными вкраплениями. Во-вторых, вновь прибывающему к ним "подкреплению" тоже легче обустроиться на чужой территории в своей диаспоре. А в-третьих, анклавности мусульман способствуют и сами европейцы: они не пускают их выше "подвала" социальной иерархии, в последнее время относятся к ним все более враждебно и зачастую стремятся переселиться прочь из местности, где появилась мусульманская община. Такая ситуация, например, недавно сложилась в Кройцбурге (район Берлина), где в местной школе вообще не осталось учеников-немцев. Коренное население там представлено лишь молодыми холостяками и малообеспеченными гражданами. Или, скажем, во французском департаменте Сен-Дени, который сейчас гораздо больше похож на восточную провинцию, чем на пригород Парижа: по грязным улицам мимо обшарпанных домов ходят арабы и африканцы в национальных одеждах, прямо на земле сидят торговцы, а с наступлением темноты хозяйничают молодежные банды. Французская полиция не показывается здесь даже в "мирное время".
Европа мусульманских регионов...
Таким образом, проще представить себе, что мусульманские анклавы обретут независимость, чем то, что они ассимилируются в атеистическую Европу. Ведь со временем эти общины станут только сильнее: уже сейчас в большинстве стран Западной Европы 20-30% молодежи составляют дети иммигрантских семей. А чуждое их менталитету либерально-атеистическое окружение способствует тому, что они обращаются к самым радикальным течениям в своей религии. Они ориентированы на жесткое противостояние, а многие – и на покорение западной цивилизации, опостылевшей Востоку еще со времен крестовых походов.
В Европе существуют и политические предпосылки для обретения мусульманскими анклавами настоящей независимости. Это так называемая "Европа регионов" – институционально оформленный пласт политических и экономических взаимоотношений между европейскими субнациональными территориальными единицами. Европе регионов присущи трансграничные связи регионов "через головы" национальных правительств, их выход на европейский уровень в качестве полноправных субъектов, а также представительство в Комитете регионов ЕС. Таким образом, даже не ставя вопроса о независимости, мусульманские анклавы в ЕС смогут получить существенный объем прав и возможностей просто в качестве регионов единой Европы. Кстати, на Европу регионов рассчитывают и сербы: в Белграде полагают, что именно вступление Сербии в ЕС снимет остроту косовской проблемы, поскольку эта автономия получит достаточно возможностей развиваться самостоятельно, формально оставаясь в составе страны.
Однако вряд ли мусульманские анклавы ЕС удовлетворятся определенной автономией – даже независимостью – в пределах своих регионов. Их политическая активность растет с каждым днем. И с подачи определенных сил эти диаспоры уже добиваются влияния на страну своего пребывания, а также на весь Евросоюз. На это их настраивают религиозно-политические организации, такие как "Федерация исламских организаций" (во Франции), "Союз исламских организаций Европы" (в Германии), Исламский совет Европы (в Великобритании), а также транснациональные мусульманские организации – от Всемирной исламской лиги и "Братьев-мусульман" до "Аль-Каэды". Кроме того, диаспоры являются проводником политики своих "исторических родин": через них определенное влияние на Европу оказывают такие страны, как Саудовская Аравия, Алжир, Тунис, Марокко, Египет, Турция.
...или Европейский халифат?
Впрочем, возможно, что самоизолирующиеся мусульманские анклавы – это еще цветочки. Эксперты говорят о том, что в них постепенно вызревает новая разновидность магометанства – европейский ислам. Это отнюдь не европеизированный ислам, а весьма радикальный, но использующий возможности и достижения западной цивилизации в своих целях. Он призывает мусульман не замыкаться в своих гетто, а получать европейское образование, активно участвовать в общественно-политической жизни Европы, тем самым содействуя распространению ислама и нейтрализуя его врагов. Национальный совет по разведке США называет это движение "политическим исламом". В опубликованном недавно прогнозе развития ситуации в мире до 2020 г. Совет утверждает, что "политический ислам" в последующие годы будет усиливать свои позиции в мире, в первую очередь, в западных странах. Он объединит различные этнические и национальные группы и, возможно, породит единую транснациональную структуру. В первую очередь "политический ислам будет бороться за влияние на мигрантов-мусульман, которые привлечены на Запад рабочими местами, но в то же время не являются частью западного общества, культуру которого они не приемлют", – полагают авторы доклада.
Есть два принципиальных пути построения взаимоотношений государства с религиозными организациями. Один – признание и уважение всех верований и традиций, как "титульной" конфессии (ценности которой должно разделять и само государство), так и всех остальных (за исключением деструктивных культов). Другой путь – это когда государство заявляет, что не играет в подобные игры: все равны перед законом, для всех свобода совести, и точка. Такое государство изо всех сил старается не выказать предпочтение ни одной конфессии и никаких норм и традиций, кроме чисто светских, не признает. Конечно, обе эти модели имеют свои слабые стороны. Скажем, держава, неравнодушная к религиозным вопросам, может легко скатиться к дискриминации "нетитульных" религий, что породит мощный конфликт. А подчеркнуто светское государство может вдруг получить религиозную "инъекцию" извне, которая способна разрушить все его устои. Ведь не зря же – как уже отмечалось – наиболее притягательной для иммигрантов европейской страной является Франция, которая на государственном уровне раньше всех и решительнее многих порвала со своими христианскими корнями – еще в конце XVIII века. С тех пор французы весьма преуспели в построении светского государства и общества – недавние скандальные инициативы по запрещению ношения хиджабов и вообще любой религиозной атрибутики (включая, по идее, и нательные крестики) – яркий тому пример.
Однако светское государство оказывается бессильным перед нашествием чужаков, не желающих отказываться от своих религиозных убеждений и традиций. Оно превращается в их легкую добычу: на либеральном правовом пространстве такого государства создаются религиозные общины и сети экстремистских организаций, а местное светское общество – оторвавшееся от всяких религиозных корней, но не лишенное духовного поиска – становится объектом миссионерской деятельности пришлых проповедников. Кстати, принятие ислама коренными европейцами давно перестало быть единичными эпизодами. Есть данные, что, например, во Франции число "местных" адептов ислама исчисляется уже сотнями тысяч, и ежегодно к ним прибавляется еще порядка 50 тыс. человек. В Германии магометанами стали уже более 100 тыс. коренных граждан, в Италии – около 50 тыс., в Великобритании – 10 тысяч. В Бельгии, Испании, Нидерландах, Швеции счет "коренным" мусульманам тоже идет на тысячи.
Поэтому европейские эксперты напрасно упрекают ЕС в отсутствии четкой стратегии интеграции мусульман в европейское общество. Такая интеграция уже идет, только ее осуществляют не европейцы, а сами мусульмане: они интегрируют европейские "свободные пространства" в свой мир ислама. В этой связи Европе уже предрекают "коррекцию" своей идентичности – только-только начавшей проклевываться после масштабного расширения ЕС. Теперь же придется европейцам мириться с тем, что не только "полусоветские" народы Восточной Европы, но и люди в тюрбанах и хиджабах будут одной с ними "идентичности" – европейской. А уж если у стратегов Евросоюза хватит решимости довести до конца процесс присоединения Турции, то эта мусульманская страна окажется едва ли не самым значительным по численности населения государством ЕС. В настоящее время 70-миллионная Турция всего на каких-то 10 млн жителей уступает Германии, а с учетом демографических тенденций в этих двух странах лет через 15-20 (эксперты полагают, что именно столько уйдет на переговоры по вступлению) турок будет уже больше, чем немцев. Да и мусульманские диаспоры к тому времени, очевидно, станут настолько влиятельными в Европе, что даже если ЕС в последний момент воспротивится вступлению Турции, они "убедят" его сделать это. Тогда, очевидно, ЕС переименуют в ОЕС – Османский европейский союз... Так что Косово – это только первая ласточка. За нею прилетят и орлы.
