Главная страница

Мы в соцсетях











Песни родной Сербии







.......................




/27.8.2004/

Рассказ добровольца




     События в Сербии затронули сердца даже самых равнодушных людей. Мир разделился на два лагеря: за сербов и против. Но так было всегда. Когда-то ангельский мир разделился на тех, кто остался с Богом, и на тех, кто начал безумную войну со своим Творцом. А потом была Голгофа, на которой мир снова разделился на тех, кто даже в страданиях продолжает хулить Христа, и на тех, кто смиренно взывает: "Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!"(Лк. 23, 42). Всегда перед людьми (перед каждым человеком в частности и перед человечеством в целом) будет стоять выборпоступить по Божиим заповедям и по совести или попрать и Божии и человеческие законы.


      14 декабря 1995 года после жесточайших бомбардировок силами НАТО, после предательства со стороны Российского правительства боснийским сербам ничего не оставалось как подписать так называемый "мирный договор", по которому огромные территории, принадлежащие православным сербам уже много веков, отходили новоиспеченному исламскому государству "Герцог-Босна". Отходили с древними православными монастырями, с народными святынями, с могилами предков. Все надежды боснийских сербов на Россию, на русский народ рухнули.


      Но не все русские занимали такую же позицию, как наше правительство. В Черногории, в монастыре Острог среди монастырской братии есть один мирянин. Он - русский. Русский, который защитил честь России в это тяжелое смутное время. Тогда, когда правители России предали братский православный сербский народ, он был одним из тех русских, которые пришли в Сербию для того, чтобы защитить ее от врага. Вот рассказ этого человека:


      "Я, Гуськов Игорь Васильевич, рожден в семье военнослужащего 10 октября 1954 года. Как говорится, бывший доброволец, участник войны на Балканах. Приехал сюда в Югославию в начале 1992 г. работать в строительной фирме. В бригаде нас было 5 человек. Поработали месяц, а тут началась война, она фактически уже шла там, в


      Хорватии, а полыхнула и здесь вот в Боснии и Герцеговине. Решение пришло как-то сразу, мы определились добровольцами и были направлены на территорию Герцеговины в район города Требинье. Такой небольшой городок, очень красивый. Там мы прошли курс военной подготовки, экипировались в военную форму и, получив оружие, были направлены на линию фронта, в район Дубровника. Из нас была создана разведывательная группа. Мы часто бывали в тылу противника, ставили засады, следили за его продвижением, уничтожали усташей.


      Кто такие усташи? Усташи это, если хотите знать, те же фашисты, которые ненавидят православие, людей другой национальности и другого вероисповедания, признают только свою веру - католическую. Это наибольшее зло, которое было на этой территории. Мы воевали против специального войска - это были уголовники, которые были выпущены из тюрьмы. Из них и создавались специальные группы, так называемые "ХОС" - хорватские освободительные силы. И они были просто самые настоящие бандиты. Обстреливали и убивали мирное население, изгоняли, сжигали дома, уничтожали все сербское. Здесь на территории Герцеговины было много жестокости и зла со стороны усташей. Старикам, детям в буквальном смысле, как баранам, резали горло, кастрировали, резали уши, издевались сильно. Разорялись и уничтожались православные храмы. Убивались православные священники, уничтожалось все православное. Примеров сколько угодно. Две стороны вели очень жестокую войну. Действительно это была война не за территорию, это был чисто религиозная война, потому что на одной стороне было православие, а на другой стороне был католицизм. Усташи получали оружие: от немцев, американцев, и от всех западных стран. Им очень хорошо платили. А на стороне сербов воевали мы русские, потому что Русский народ в тяжелую минуту всегда приходил на помощь Сербскому народу. Ведь два наших народа православные, и испокон веков мы помогали друг другу. И так вот получилось, что мы русские не щадили себя, воевали как требуется и выполняли самую тяжелую работу, были и снайперами, были и разведчиками. А здесь воевать очень тяжело изза природных условий - высокие горы, жара. Усташи обстреливали ракетами и тяжелыми гаубицами Требинье. Много людей погибло как в окрестностях Требинья, так и в самом городе. Мы приняли решение, чтобы нас направили на горячие участки, туда, где велась пехотная война, туда где была уличная война. Такая война была в Сараево.


      И часть ребят пошли в Сараево, а я определился в гвардию Восточной Боснии. Бригада называлась "Пантера", она была на самых горячих участках фронта. Мы были первая сила, которая пробивала линию фронта, которая возвращала территорию, ранее оккупированную противником. Здесь мы воевали против мусульман. На стороне мусульман были солдаты буквально из всех восточных земель, их называли муджахидины. Так же там были и хорваты - усташи. В Сараево велась тяжелая уличная война, приходилось воевать от одного дома до другого, и бывало тяжко. Мы несли много потерь, но за место одних выбывших из строя, приходили другие.


      Нас часто бросали туда, где было очень горячо. Однажды привезли нас в одно место и сказали, что мусульманская группа солдат вошла село ночью, где находилось 102 человека гражданского населения. В основном дети, старцы, женщины. Боснийцев было где-то б8 человек. В деревне было 3 сербских солдата, которых они убили. И в каждом доме были убиты все. Ни кого они не пожалели. Когда мы вошли в это село, то боснийцев уже не было. Это был ужас. Ужас смотреть на это все. Непохожие на людей трупы, разбитые головы, отсеченные руки, выколотые глаза, отрезанные носы, истыканные штыками и ножами, изрешеченные автоматными очередями тела. Что делать? Страх. Мы оставили часть бойцов в деревне, чтобы они в грузовые машины загрузили останки тел, которые когда-то были людьми, а сами двинулись дальше. Быстро перекрыли все пути, чтобы эта группа не могла отойти. Вскоре мы их нашли, окружили, и не один из них не ушел... Пленных не брали.


      Потом была Далмация. В Далмации усташи чинили наибольшее зло...


      Воевали они против нас русским оружием, которое поставлялось им из Германии. Здесь, в Далмации, я встретил много русских. Была одна группа с Урала, очень хорошие ребята, добровольцы из России. Русских боялись, сильно боялись усташи, потому что они имели опыт по второй мировой войне. В результате боев были убитые, раненые. Мне очень жаль этих ребят, но они выполняли свой священный долг. Мы все знали, что такое может случиться с каждым из нас. Но самое страшное было не умереть, а попасть в плен. Вот это было самое страшное.


      Я прошел всю Далмацию, Бихач, Зворник, Клин. В Клине находилось ООН. В Клин стекались добровольцы из Сербии, Румынии, Болгарии. Из Румынии было много добровольцев православных, хорошие солдаты.


      И наши русские ребята приезжали. Воевали на этой территории, очень хорошо воевали.


      Как на Западе представляют серба? Что он агрессор, жгёт, убивает, но это не правда. Я был в этом войске и видел все своими глазами. И не только я, это могут подтвердить те ребята, которые воевали со мной. А их в России очень много.


      В районе Житнича мы занимались разведывательной работой. Мне поручили разведать передовую линию хорватов, и посмотреть, где находятся склады с оружием, где минометная батарея, гнезда снайперов. Я переоделся в хорватскую униформу - натовскую, взял УЗИ и пошел. Что надо все осмотрел. Пора было возвращаться.


      Шел скрыто. Никого не встретил. А стало уже парить, в Далмации вообще очень жарко. Смотрю, стоят два дома и женщина ходит. Я подошел и спросил по-сербски воды. Она так на меня посмотрела и сказала, чтобы я немного подождал. Я думал, вправду пошла за водой. А оказалось, в доме были хорватские солдаты. Завязалась перестрелка. Я отстреливался, сколько было патронов. Последнее, что помню: стою посреди дороги, свистят пули со всех сторон, не знаю по чему не попадают. И патронов у меня нет. И вижу, налетают, бегут несколько человек ко мне, а оборонятся мне нечем. И сил уже нет. Один с ножом подбежал, ударил меня им, а я закрылся рукой и руку пробили ножом. И все, потерял созна'ние.


      Очнулся. Всё тело болит. Вероятно, они сильно меня избивали, как и всех ,пленных. Огляделся, понял, что нахожусь в школе, а в окна глядят женщины, дети хорватские - лица довольные. Потом пришли усташи человек 20. И начали меня бить. Били ногами, руками, палицами. Упадешь, опять к стенке ставят. Разбитый весь, нет живого места. Поломали все. Не знаю, сколько они меня били. Били очень сильно. Один солдат подходит ко мне и говорит: "Мы тебе сейчас голову отрежем". Я отвечаю: "Режьте, вы только на такие дела храбрые". И снова побои. Избивали до тех пор, пока я опять не потерял память. Когда очнулся, они снова принялись меня избивать. В это время зашли в школу два человека и закричали: "Прекратите. Вы должны передать его нам". Меня сразу оставили, принесли воды, полили на меня, чтобы я пришел в себя. Руки за спину, наручники, бросили в багажник полицейской машины. И куда-то повезли. Это была военная тюрьма. Начался ад, настоящий ад в этой военной тюрьме. Били каждый день, начиная с 9 утра и кончали вечером, с перерывами, им торопиться было некуда. Они знали, что я русский, им было очень интересно, сколько же этот русский выдержит. Применяли все виды пыток, что в наше время даже помыслить тяжело... А ведь они верующие, католики. Священники- прелаты, как и католическая церковь, поддерживали усташских воинов, благословляли их, давали им добро на убийство. На убийство мирных жителей. Потому что усташ со своей верой, шел убивать, резать детей, жечь, уничтожать все, что не принадлежало им. Так было и во время второй мировой войны, когда католические священники окормляли концлагеря, которые, кстати, существуют и по сей день.


      В общей сложности по всем лагерям и тюрьмам я был 1164 дня. Там в тюрьме я начал молиться, каждый вечер обращался к Богу. И ночью, и утром. И в конце концов услышал Он мои молитвы. В 1996 году 6 октября меня обменяли в Сербии с помощью Красного Креста. Потом в Белграде в больнице я лечился около 5 месяцев. После больницы начались мои мытарства. Вернуться домой я не мог - пришли документы о том, что я вел террористическую деятельность на территории общепризнанной Независимой Хорватской Республики. Дома тюрьма или смерть. Решил остаться здесь, в Сербии. Свел меня Бог с батюшкой Виктором из Белграда, он и отправил меня к Владыке Атанасию в Требинье. А затем я очутился здесь в Монастыре Острог, у "отца Лазаря".


      Сегодня у Сербии хотят отнять Косово. Знают враги Божии, что обозначает Косово поле для Сербии. Сами сербы говорят так: "Если Сербия - это храм, то Косово - алтарь".


      Сегодня Сербия - это боль каждого православного христианина, это боль каждого русского человека.


      Запад с его лживой демократией, с его извращённой верой в виде католичества и протестантизма, с его антихристовым экуменическим объединением, с его миротворческими миссиями в виде ракето-бомбовых ударов по мирным городам и сёлам, с его лживой двустандартной политикой, с его фальшивыми улыбками и словами о дружбе и доверии за которыми скрывается ненависть ко Христу, Православию и России - этот Запад продал свою душу врагу рода человеческого. Будем бдительны, братья и сестры, отвернёмся от погибельного запада и обратимся к Спасительному Востоку - Господу нашему Иисусу Христу, от Которого и надеемся получить спасение, защиту и заступление всего русского, сербского и всех православных народов. Все, кто сегодня распинают Сербию, думают, что они сила мира, но они ошибаются. Бог - сила мира, и Он поругаем не бывает.


     


      июнь, 1999 год.


     


Комментарии (6)