Военная эскалация на Ближнем Востоке, планы Турции без участия в коалиционных силах взять под контроль иракскую часть Курдистана, взрывоопасная непредсказуемость конфликта в Кодорском ущелье, наконец, многие неизвестные кризиса на Украине не позволяют характеризовать ситуацию вокруг Косово главным событием недели. Но в правовом смысле она может стать точкой отсчета новых международных отношений.
От повода к азбуке...
Сначала о поводе. 24 июля в Вене состоялось первое рандеву лидеров Сербии и косовских албанцев. Ее участники – сербский президент Танич, председатель правительства Коштуница, а также косовский глава – Сейдиу и премьер Чеку (попривыкнем к их именам) подъехали к месту встречи с разных сторон, сообщили – через ооновского посредника – бывшего финского президента Ахтисаари - о неизменности своих позиций и спешно разъехались без обеда. Впрочем, никто их не догонял. И вообще, "Что делать с Косово?" – вторая часть следующего подзаголовка.
Пока об азбуке. Например, ликбезовской - 1922 года издания. Той - что с крупным печатным шрифтом. Без цвета и картинок. На жесткой хозяйственной бумаге. Со школы памятным "рабы не мы"… До сих пор приоритет государственной целостности сомнений не вызывал. В том числе, перед правом наций на самоопределение. Последняя, самая политизированная часть юридической триады – права человека. Они могут быть истолкованы в пользу одного и другого, но напрямую к государственно-правовому устройству не относятся. Когда распадались федеративные союзы (Югославия, СССР, Чехословакия, наконец, Сербия и Черногория), правоведы обращались к букве закона: если в их конституциях допускалась возможность отделения, значит, все правильно.
Этот закон - в международно-признанной редакции – выстроен в логике прецедентного права: если что-то разрешили одним, значит, можно всем. Иными словами, доказать, что косовские албанцы "лучше", например, абхазов, южноосетинцев, приднестровцев и т.д. юридически невозможно. Еще сложнее не разрешить иммигрантам, то есть, пришлым, строить свою государственность на исторических землях приютившей их страны. Косовары-то – по существу тоже пришлые. Это, вообще говоря, относится ко всем странам, но наиболее выпукло проявляется в Западной Европе, где проживают – зачастую компактно – 10 миллионов выходцев с Востока: арабов, африканцев, турок… Да и южные штаты США все более интенсивно осваиваются выходцами из испаноязычной Америки. Или закон вторичен по отношению к политической целесообразности?
Откуда "есть пошло" Косово и что с ним делать сегодня?
Начнем, все же, с "паспорта". Официально – Автономный край Косово и Метохия в составе Сербии. Одновременно – территория, находящаяся под юрисдикцией ООН. Фактически – самопровозглашенная Республика Косова. Площадь – 11 тыс. кв. км. Столица – Приштина. Население – 2.15 миллиона человек. Из них 2 миллиона – албанцы, из которых половина - мусульмане. Не более 60 тысяч – сербы.
Далее – "родословная". Косово – один из центров славянства и православия. Здесь на Косовом поле в 1389 году произошло одно из главных сражений в истории Балкан и Европы (дальний аналог нашей Куликовской битвы). Оно дало толчок к образованию сербской государственности. По народной мифологии в битве южных славян с турками родился лозунг, переживший века и перешедший границы цивилизаций: "Слобода или смрт!" Косовский город Призрен на протяжении веков являлся столицей многих сербских правителей, а Печ – резиденцией православного патриарха. Концентрация исторических памятников на единицу площади здесь максимальная во всей Европе: 1300, зарегистрированных международными культуроохранными инстанциями. Включая 200 храмов и монастырей.
До второй мировой войны несербское население края составляло менее 40 процентов. Массовое переселение сюда албанцев произошло под нажимом фашистской Италии, "выпросившей" Косово у немецких союзников для укрепления "Великой Албании". Муссолини её рассматривал как главного балканского сателлита. Впрочем, маршал Тито, вернув Косово в 1944 году, не спешил его "деалбанизировать". С опорой на своего соратника-албанца Дзодзу он решил присоединить к Югославии всех албанцев. Не получилось потому, что другой маршал – Сталин – сделал ставку на другого албанца – Ходжу. Так или иначе, в 1953 году албанское население края составило 65 процентов. Чтобы к 1999-му достичь 86 процентов.
Армия освобождения Косово (АОК), к тому времени укрепившись не только за счет "местной" пассионарности, властно показала тамошним федералам на дверь. Белградские же власти действовали так, как отечественные – в Чечне. Но на другом международном фоне. Ибо сербы – идеальные белые мыши в геополитической лаборатории: похожи на русских и не дадут сдачи. К лету 1999-го натовско-сепаратистская коалиция покончила с властью Белграда, не особенно размышляя, что будет потом.
К "исторической родословной" приобщим прочие справки, как всегда, друг с другом не стыкующиеся. Дело в том, что конституции Сербии, как субъекта международного права, пока нет. То есть, прочесть о статусе Косово формально негде. А прежний основной закон Сербии и Черногории юридически оспорим из-за выхода последней из союза с сербами весной этого года. Хотя Белград считает иначе. Но и косовский референдум о независимости проведен без участия большинства официально проживающих в крае сербов. Конечно же, их кратно меньше, чем албанцев. Но "кратно" - это слово - не цифра. А она размыта: многие сербы, формально числясь среди граждан края, реально живут у родственников в Сербии, наведываясь на родину разве что в родительский день. А как быть с потомками косовских сербов, которых почти миллион?
Еще запутанней ситуация с косовскими албанцами из Албании и Македонии. С какого времени считать их законными гражданами Косово? Если вести отсчет с распада прежней Югославии в 1991 году (самая неоспоримая дата в истории бывшей Югославии последних 15 лет), то для обеспечения легитимности референдума следует вернуть в край 300 тысяч сербов и депортировать столько же албанцев, прибывших явочным порядком. Но тогда мы юридически реанимируем бывшую Югославию. Безотносительно конституций и референдумов – это абсурд. На другой референдум о статусе Косова – с участием всех сербов – не пойдут уже косовары. Считать Косово – "новообразованием" по факту, то есть, "продуктом" натовских бомбардировок в 1999 году – значит узаконить применение силы для изменения границ. Догадываетесь, что за этим последует?
Абсурдно и то, что предложили ооновцы. Они выдвинули лозунг: сначала гуманитарное "выздоровление", затем определение статуса. С 2004 года здесь реализуется, так называемый, "план обеспечения косовских стандартов". Их восемь: создание демократических институтов, верховенство права, обеспечение свободы передвижения, возвращение этнических меньшинств, формирование рыночной экономики, обеспечение имущественных прав граждан, поддержание диалога с Белградом, реформирование бывшей АОК. Здесь что ни слово – то лозунг – без шанса уяснить: каких, кого, где, как! Но и ооновцы - власть, опять таки, номинальная. Реально в Приштине правят уже албанцы. При единственном лозунге "Независимость немедленно!" у них свои "стандарты". Добавим последнюю точку: даже если Белград дожмут, и он согласится с итогами косово-албанского референдума, то признать такое государство законным будет также не просто. Россия, как член ооновского Совбеза, может и соблазниться: тогда легче вести разговор об Абхазии и прочем. Китай и, скорее всего, Франция – вряд ли. Русское философско-риторическое "что делать?" на многие иностранные языки адекватно не переводится. В отличие от –
"что происходит?"
Край живет в двух измерениях. Официально все идет по плану. Кажется, стоит сербам получить членство в Евросоюзе, и они уступят. Хотя без пистолета у виска ни один белградский лидер от Косова не откажется - не только по генно-историческим, но и политическим мотивам. А лимит компромиссов исчерпан. Да и предлагаемая ооновцами независимость без признания – это вроде "законно-фиктивного" брака. Тем временем численность миротворцев сокращена с начальных 50 тысяч до 17 тысяч. Но реальность такова, что банальный эпизод весны 2003 года (утонули двое албанских подростков) имел последствием новую этническую чистку сербов с 19 погибшими и 954 ранеными. В антисербских погромах приняли участие около 50 тысяч албанцев. Может, дело не в плохом усвоении евростандартов, а в безработице, увеличившейся со времен уже "обрезанной" Югославии (1994 г.) с 46 до только зарегистрированных 65 процентов? Притом, что население Косова – самое молодое из всех национальных образований в Европе – средний возраст – 32.4 года. И "еврочемпион" по части демографии: в среднем почти 6 детей на семью.
PS: по данным Интерпола, на рубеже тысячелетий не менее 15 процентов косовских албанцев живут наркобизнесом. В Европе у cреднестатистического наркоторговца полиция изымает 2 грамма наркотика в пересчете на героин. У косовара –
125 (!) граммов. Свобода или шприц в Вену?
