НЕКОТОРЫЕ ЗНАТОКИ нашего народного творчества убеждены, что анонимный сербский гусляр переделал песню о бегстве святого Саввы в монастырь в песню о том, как князь Лазарь прилепился к Царствию Небесному. Века рабства оттеснили Савву на второй план. Саввину радость переросла и затмила косовская печаль... И хотя данное предположение неточно, оно в любом случае лишний раз подчеркивает безусловную истину: Савва и Лазарь имели единый исток и единую цель... Подобно тому, как и косовская жертва возвестила о возобновлении святосавской традиции. Ибо если с именем свт. Саввы связана наша философия созидания, то Косово - наша философия страдания.
Воспоминания о Косове - это какая-то освященная боль, что-то из необозримого далека, озаряющее нас своим величием и одновременно исполняющее сердце неизреченной надеждой. Для серба Косово - то же, что Голгофа для каждого христианина. Одного упоминания о нем довольно, чтобы потрясти его до глубины души. Очевидцы вспоминают, что когда в 1912 году сербская армия вступила на землю Косова и Метохии, солдаты зарыдали и "как по команде" скинули шапки... Существует тайна Косова. На протяжении всей сербской истории так и не удалось раскрыть ее до конца, чтобы затем "в ясном и понятном виде сделать национальным достоянием". Здесь всегда будет загадка. Косово не является нашей религией, но есть великое таинство, привитое на ее основу. Косово не синоним Православия, но опять же - без него невозможно представить себе наше Православие. Косово - еще не вся сербская история, и тем не менее - само средоточие ее, без коего она лишена всякой цели и смысла.
Всякий, кто знаком с сербским народом, слышал о Косове и знает, что сербы празднуют день Косовской битвы. Многим иностранцам кажется странным, что народ, в чьей истории столько славных побед, выбрал в качестве символа свое величайшее поражение... На Косове в жертву приносится целый народ. Отсюда и самая очевидная параллель - с Голгофой. Было ли когда большее поражение, чем распятие Христа на Голгофе? Но христиане, оплакивая смерть Христа, одновременно славят Его Воскресение. Поражение и восстание слиты воедино в косовском завете... Для высокоразвитого религиозного сознания народного поэта гибель царства сербского на Косове отнюдь не тождественна падению Византии. Напротив, она непосредственно связана с Христовым страданием, благодаря чему Косово превращается в духовную победу.
Святый пророк Илия, "сокол сизый", приносит "царю Лазарю послание от Богородицы. Если Лазарь изберет царство земное, он победит. Если сделает выбор в пользу Царствия Небесного - пусть причастит войско перед гибелью, которой не избежать ни ему, ни его витязям... Откуда такая жестокая дилемма? Искупления ради. Душу сербского народа отягощает столько грехов, что только кровью можно смыть и искупить их. И здесь поэт вкладывает в уста царя Лазаря тот знаменитый монолог, что, будучи на два века старше гамлетовского, отличается от последнего ярко выраженным христианским пониманием "существа вопроса":
Милый Боже, как же поступить мне
И к какому прилепиться царству:
Изберу ли Царствие Небесное?
Изберу ли царство земное?
Если ныне выберу я царство,
Выберу я царствие земное,
Краткое есть царствие земное,
Небесное ж Царство будет вечно...
Народное сознание считает косовскую жертву богоугодным делом. Ибо кто со Христом страдает, тот со Христом и спасется. Кто со Христом распят, со Христом и воскреснет. Параллелизм налицо. Он присутствует и после Косова. Марко Королевич олицетворяет Духа Утешителя; Карагеоргий - Мессию и воскресение нации. Он - глава народа, каковым некогда был Лазарь. И если с Лазарем народ был распят, то с Карагеоргием -воскрес..."
Средневековый рыцарский дух, чувство чести, сознание своего духовного превосходства над турками не позволяли сербам сдаться без боя. "Симфония" Церкви и Державы при этом не только не нарушалась, но, наоборот, укреплялась...
...Мессианство Бердяева пессимистично. Бердяев миссию русского народа видел как исключительно религиозную: когда же "разыгралась" революция, посчитал, что Россия распинается таким образом за грехи человечества, окончательно выполнив свое назначение. Иными словами, бердяевское мессианство не признает исторического возрождения, словно история уже исчерпала себя, "созрев" для конца света... Подобное малодушие присуще и нашему времени. И отвратительно вдвойне, когда исходит из России (пусть не от русских)...
В наши дни мало кто помышляет о христианской солидарности всерьез. Никогда еще не говорили так много о союзе народов, о единстве Христианской Церкви, но никогда не было и такой бездушности и безчувственности в отношениях между христианами... И это еще не самый страшный грех. Самый страшный грех, когда христиане одобряют истребление других христиан, когда гонения на христиан объясняют политическими и иными причинами…
Когда политики произносят слово "мир", у нас по спине пробегают мурашки, ибо мы знаем, что такой мир покупается ценой свободы и невинной крови. Чем больше "мира" обещает нам демократия, тем явственней ощущаем мы на своих руках еще не замкнутые оковы...
Наш сербский народ умел смиряться. Но не ради самоуничтожения. Дважды повторялось Косово в нашей истории - и дважды мы завоевывали свободу. Восставали сперва против турецкого, а позднее - против хазарского гнета...
Глядя на залитую славянским солнцем вершину Ловчена", вспомним о Косове и сохраним в сердцах наших его святой завет и яркий свет, им излучаемый! Сгустятся ли тучи, или вновь забрезжит синева, отражаясь в наших очах; какую форму примут в следующий миг летучие облака и наша борьба против тьмы - нам не дано предугадать. Но какова бы ни была судьба мира и нашего народа, мы будем стоять до конца, подобно косовским юнакам. Свято веря в свою духовную победу и грядущее воскресение.
* Редакция воспроизводит авторский текст без изменений
" Знаменитая гора в Черногории, на вершине которой погребен величайший сербский поэт, митрополит Черногорский Петр II Петрович Негош (1813-1851).
